Занавес опускается.

Торжество добродетели. Драма в четырех действиях из французской современной жизни

Соч. Антона и Агапия Прутковых

От потомков Козьмы Петровича Пруткова в редакцию «Современника»

Редакция «Современника» всегда пользовалась благорасположением незабвенного родителя нашего, Козьмы Петровича Пруткова. Еще в 1850-х годах он избрал, с свойственною ему проницательностию, именно сию редакцию для оглашения свету славного своего имени и неподражаемых своих произведений. Скажем более: редакция «Современника» содействовала прославлению не только папеньки нашего, но и более отдаленных предков наших, как то: деда – Петра Федотыча Пруткова, автора комедии «Черепослов, сиречь Френолог», и прадеда – отставного премьер-майора и кавалера Федота Кузьмича Пруткова, автора «Гисторических материалов». Ободренные таковым вниманием к семейству Прутковых, мы – дети покойного Козьмы Петровича Пруткова, – подражая во всем незабвенному родителю нашему, стремимся и по смерти его доказать свету, что талант творчества и глубокомыслие суть преемственные и наследственные дары в знаменитом роде Прутковых. Посему вследствие долгого и основательного суждения в семейном нашем совете мы порешили обратиться к «Современнику» с просьбою: не отказать публике в удовольствии познакомиться и с собственными нашими, детей Козьмы Пруткова, произведениями. Большая часть наших творений оставалась до сего времени семейною нашею тайною; только одно из них, комедия «Любовь и Силин», напечатано в журнале «Развлечение», и одно – именно комедия «Фантазия» – было сыграно раз в Александринском театре в 185* году в бенефис г. Максимова. Теперь мы препровождаем для напечатания сию последнюю комедию («Фантазию») и драму в 4-х действиях «Торжество добродетели». – Само собою разумеется, что мы не все вместе писали эти драматические произведения, тем более что нас, ближайших потомков Козьмы Петровича Пруткова, весьма много, – брак Козьмы Петровича был благословлен многочадием! Один из нас, соименник Кузьмы Петровича, Кузьма Кузьмич Прутков, пока еще остается неизвестным публике; но мы предупреждаем, что в нем воскреснет талант нашего знаменитого родителя. До того времени пусть публика наслаждается произведениями его братьев, из коих Андроник есть творец комедии «Любовь и Силин», Антон и Агапий суть творцы комедии «Фантазия» и драмы «Торжество добродетели». – Обещаем и впредь откровенно и правильно, с родственною добросовестностью обозначать имя каждого из нас под принадлежащим ему произведением.

К сему считаем нужным присовокупить, собственно для гг. Геннади, Лонгинова, Галахова и других почтенных библиографов: хотя отец наш, Козьма Петрович Прутков, давно уже переселился в горния, но мы как люди современные и искренние дети – продолжаем пользоваться его советами, подвергать его рассмотрению все наши произведения и почтительно принимать все его замечания; для этого мы употребляем средства, указанные спиритами, т. е. сносимся с покойным нашим родителем посредством столов и тарелок. Таким способом, напр., получено нами примечание Козьмы Петровича к 4-му действию драмы «Торжество добродетели». Мы считаем обязанностью своею предупредить об этом гг. Геннади, Галахова и Лонгинова, предвидя, что – без такого объяснения – они, по обыкновению, пришли бы к ложным догадкам и заключениям, которые неизбежно подали бы повод к весьма важным недоразумениям и даже – чего не дай бог! – к серьезной ссоре как между ними, так и между законными их потомками.

Примите и проч.

Подлинное подписано – шестью дочерями и семью сыновьями Козьмы Петровича Пруткова. Скрепили – секретари семейного совета Прутковых, племянники Козьмы Петровича – Воскобойников и Шерстобитов.

11 октября 1864 г.

СПб.

Торжество добродетели

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Министр плодородия.

Де Лагероньер, журналист и сановник.

Гюгель, его секретарь.

Биенинтенсионне, полковник.

Пино, владелец москательных и благовонных товаров.

Покупатели и приказчики.

Действие в Париже, на квартирах действующих лиц.

Действие I

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Кабинет де Лагероньера. Де Лагероньер сидит за письменным столом. Гюгель перед ним в вицмундире, с портфелем под мышкой.

Де Лагероньер: Итак, любезный, кажется, дело мое идет хорошо… Министр плодородия получил обо мне – посредством полковника Биенинтенсионне – самое выгодное мнение… Недаром я задобрил полковника!.. Но теперь-то и пора мне действовать, чтобы получить место товарища министра плодородия! Необходимо, мой любезный, узнать все его вкусы; надобно знать, что ему более всего нравится в человеке? И даже самую наружность свою должно сообразить с его взглядами на природу!.. Так слышишь ли, Гюгель, собери мне об этом надлежащие сведения.

Гюгель: Ваше превосходительство можете быть спокойны, мнения министра плодородия и по сему предмету мне основательно известны. Вам, ваше превосходительство, легко будет им понравиться. В товарище своем они прежде всего желают видеть здоровый цвет лица. «Человек, от которого пышет здоровьем, – так изволили выразиться министр, – не может иметь вредного образа мыслей; он здоров – значит, он доволен»; желтизна лица, – говорят они, – напротив, означает человека беспокойного, непокорного, на коего нельзя положиться; малейший прыщик на лбу, – так сказали его высокопревосходительство, – малейший прыщик на лбу, – говорят они, – вселяет в меня подозрение».

Де Лагероньер: Кажется, то же самое говорил Каюс Юлиус Цезарь?

Гюгель: Статься может, ваше превосходительство.

Де Лагероньер: Однако подай сюда зеркало… (Глядится в оное.) Кажется, у меня немного лупится кожа?..

Гюгель: От усиленных трудов, ваше превосходительство.

Де Лагероньер: Разумеется! Но министр не примет и этого в уважение; он подумает, пожалуй, что я езжу на Среднюю Рогатку! Надо этому помочь. – Гюгель, съезди, братец, к Пино за косметикой; я сяду сегодня в ванну с отрубями, слышишь? Но это после, а теперь бери перо и пиши под диктовку. (Встает и выходит на авансцену.) Я напишу министру письмо, в котором затрону слабую его сторону! (Ходит взад и вперед, погруженный в соображения.)

Гюгель сидит с пером и следит за ним глазами и головой.

Пиши: «Ваше высокопревосходительство! Что есть лучшего? Бесспорно – здоровье человека. Здоровый цвет лица есть признак довольства. Напротив, желтый цвет означает человека, непокорного начальству, беспокойного и вредного образа мыслей. Малейший прыщик на лбу вселяет в меня омерзение». Ведь так сказал министр?

Гюгель: Они сказали: подозрение.

Де Лагероньер: Ну, а я что говорю? Я и говорю: подозрение! Так и пиши.

Гюгель (пишет): Подозрение…

Де Лагероньер: «Подозрение!.. Цели, к которым стремится ваше высокопревосходительство, обнимая собою всю будущность страны, так многосложны и обширны, что непростительно было бы малейшему сыну отечества не пещись, хотя слабыми силами своими, содействовать к осуществлению оных». Написал?

Гюгель: Оных…

Де Лагероньер: «Оных…» Точка, в другую строчку: «Примите, ваше высокопревосходительство, благосклонно сие краткое изложение образа мыслей, как усердное выражение благоговейного сочувствия