– Да ну её…

– Понимаешь, Володя, любовь безгранична, а глупость – нет. Или наоборот, у кого как.

Если мне дадут совершить – я совершу невозможное

Мы с Сергеем нередко разбирали роли. Немало ценных советов я получил. А однажды спросил его:

– Серега, вот положа руку на сердце, ты взялся бы за роль Гамлета? Осилил бы?

– Гамлета? Все хотят сыграть Гамлета. А вот король Лир… Если мне дадут совершить – я совершу невозможное. Но не думаю, что этому суждено сбыться.

Сотрудничество делает из человека обезьяну

Приехали на дачу. Снег растаял, грядки расползлись. Таня (жена Труханова) наказала поправить грядки, сделать ограничения. Я поручил это зятю. И знаешь, что он сделал? Сколотил огромные борта из досок. И получились не грядки, а гробики какие-то. Татьяна страшно ругалась. Я ему говорю, что обезьяна и та бы поняла, что просто невысокими досочками по контуру выложить. Простой задачи выполнить не смог. А еще инженер!

– А что ты хотел, Володя? Коллективное сотрудничество делает из человека обезьяну. Надо было не лениться, а самому сделать.

Жить в такую эпоху и быть красивым – сложно

Сергей рассказывал, когда Акимов пригласил его в театр, то после собеседования с Николаем Павловичем, за его спиной, кто-то трагическим голосом продекламировал: «Что? Вот этот, с лицом убийцы, тоже актер?» А Сергей на это ответил: «Жить в такую эпоху и быть красивым – сложно». Так началась непростая театральная жизнь Сергея Николаевича. Несомненно, у него не было слащавое лицо героя-любовника, но такой реплики он все же не заслужил.

Большая харизма

Хоть Сергей и ушел из театра, но с ним всё равно общались. Как- то он зашел к нам в гости. Разговорились о том, о сём, о театре, конечно. Все-таки он тридцать лет прослужил там, интересовался жизнью театра. А к нам только что пришел Саша Демьяненко. Хороший артист, талантливый.

– Да, талантливый, – подтвердил Сергей, – только поверь мне, Володя, он для зрителей навсегда останется Шуриком из «Кавказской пленницы». Какие бы роли он не играл. Думаю, он и сам страдает от этого образа, как я – от образа пьяницы в кино.

Вспомнили мы эту комедию Гайдая, актеров.

– О, как я любил сниматься с Гошей (Вицин), – ударился в воспоминания Сергей. – Несмотря на то, что он – йог, но с ним так легко работать. А помнишь «Веселое сновидение…»? Хорошую компанию актеров подобрал Усов (режиссер). Снимали легко, весело. А Туз Пик – Моргунов! Вот такая, – Сергей развёл руки в стороны, – большая харизма у Жени! Ну прямо Туз Пик, и никто больше! Да, были времена…

Правда хороша тем, что ее все признают, но не любят, а ложь тем хороша, что ее не признают, но все любят

В театр время от времени приходили молодые актеры. После одной из репетиций Сергей очень нелицеприятно отозвался о молодом актере Валерии Никитенко. Мне стало обидно за новичка.

– Серега, ну зачем ты так обидел Никитенко? И у заслуженных бывают ошибки.

– Бывают. Но он какой актер? Может, когда-нибудь и будет. Знаешь, Володя, правда хороша тем, что ее все признают, но не любят, а ложь тем хороша, что ее не признают, но все любят.

Фуги Бахуса

(Из беседы с Юрием Филипповым)

– Весело вы тут живете, Владимир Никитич, – услышав из соседней квартиры скрипку, исполнявшую концерт № 3 Моцарта, сказал я.

– Да, Юра. Сейчас уже можно наслаждаться. А вот лет десять назад это была пытка. И ничего не сделаешь. Семья там интеллигентная, приветливая. Мальчик у них учился играть на скрипке. Так мы и мучились. Сергей как-то был в гостях. Когда услышал эти пассажи, сказал:

– Ну, Володя, лет через десять не надо будет вам с Татьяной (жена Труханова) ходить в филармонию. Будете бесплатно концерты слушать. А пока – только фуги Бахуса.

Вот такой шутник был ваш папа, Юра.

Вставляем и ремонтируем зубы «под ключ»

Ой, а как он лечил зубы! Слушайте, как это было интересно! Остается человек пять до него в очереди. Он говорит:

– Пойду покурить.

А рядом с Пассажем в следующем доме тогда был огромный- огромный цветочный магазин. Он уйдет в этот цветочный магазин. Девушки его там знают все. Он с ними тары-бары, тары-бары. Возвращается в поликлинику – очередь прошла.

– Барабуля, всё, очередь прошла.

– Ну вот, что же, придем завтра.

Уходят. На второй день так же. Человек пять остается, он говорит:

– Пойду покурить. – Идет – и в этот цветочный магазин. И начинает там с девочками говорить. Приходит назад, а очередь прошла.

– Ну, всё, пошли домой. Раз очередь прошла – пошли домой. Всё- всё-всё.

А потом Голубева пошла и предупредила врачей:

– Вызывайте Филиппова сразу, Сергея Николаевича Филиппова.

Вот он пришел. Всё, всё в порядке. Медсестра выходит:

– Сергей Николаевич Филиппов – к врачу.

– Так очередь-то не моя. Как же я могу без очереди-то?

– Идите, идите к врачу.

– Ну что ж, ремонт зубов под ключ, значит?

Где же конец этого начала?

Когда последнее время я приходил, Голубева (гражданская жена Сергея Николаевича) уже не вставала. Я приходил, мы с Сережей, значит, потихоньку выпивали. Она всё звала меня:

– Володя, Володенька!

– Ну ее на – и слово! – отмахивался Сергей. – Я скажу, что ты торопишься домой. Тебе некогда говорить.

Но я подойду к ней:

– Ну что вы, Антонина Георгиевна?

– Вот, раньше к нам приходили. Аверченко, Герой социалистического труда Дудин. А теперь он не приходит.

– Ну что же – не приходит. Придет, наверное.

– Что он – зазнался? А он же такой Сереженькин друг был хороший. Они библиотеку вместе продавали.

И вдруг Сергей:

– Володя, тебя к телефону – Татьяна (жена Труханова).

Я прихожу:

– Где телефон?

– Да нет никакого телефона. Надо же тебя как-то вызволить. Ну, что она всё болтает. Где же конец этого начала? Давай лучше выпьем.

Зря ты об этом думаешь – только мозги изнашиваешь