Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 157

Буря наконец стала стихать, натиск ветра на вигвамы постепенно ослаб. Животные вновь оживились. Маттотаупа вскочил на высокий камень, откуда он всем был виден, и знаком показал, что пора принимать пищу и отправляться в путь.

Бабушка Унчида приготовила скудный завтрак. Дети и женщины получили немного тертых ягод и корней, хранившихся в кожаных мешках, Маттотаупа съел маленький кусок сушеного бизоньего мяса, оставшегося еще с осенней охоты. Эти крохи должны были утолить голод на целый день. До вечера пищи больше не будет.

Бабушка Харки, мать Маттотаупы, считалась теперь самой уважаемой женщиной в деревне, так как после смерти Белого Бизона до выбора нового вождя мирного времени ее сын стал единовластным предводителем племени.

Она вышла из вигвама и отвязала первое полотнище, которое стало биться на ветру, как знамя. Это был сигнал к началу общих сборов.

Сборы продлились недолго, потому что добра у индейцев было не много. Женщины забирались по шестам наверх вигвамов и отвязывали веревки, стягивавшие жерди каркаса. В этой работе участвовала и десятилетняя Уинона. Харка и его товарищи готовили лошадей. К тягловым лошадям прикрепляли волокуши: передние концы двух длинных жердей привязывались к упряжи лошади, задние же, на которые натягивались шкуры, волочились по земле. На шкуры укладывали домашнюю утварь и сажали детей, слишком больших, чтобы путешествовать на спине матери, и слишком маленьких, чтобы ехать верхом. Повозок у индейцев не было, поскольку они не умели делать колеса.

У Харки и Харпстенны уже были собственные лошади, и они вместе с другими мальчиками и воинами разъезжали вокруг выстраивающейся колонны. Женщины и девочки ехали на тягловых лошадях. Во главе колонны уже стоял шаман Хавандшита, восьмидесятилетний согбенный старец, худой и жилистый. Прежде чем колонна тронулась в путь, он прочел древнюю утреннюю молитву о ниспослании им пищи и мира.

Как только шаман сделал первый шаг, Маттотаупа выехал вперед на своем пегом коне, чтобы вести людей через изуродованный бурей лес в прерию.

Индейцам предстояло переправиться через реку, в которой мальчики играли накануне вечером. Хавандшита и Маттотаупа повели людей вдоль реки вниз по течению, до переката, где было легче перейти на другой берег. Харка знал, что брод находится в тысяче шагов, и поскольку здесь, вблизи бывшего стойбища, им вряд ли могла грозить какая-нибудь опасность, а значит, всадникам пока необязательно было строго соблюдать порядок следования, они с Четаном немного опередили колонну. Харка нашел место, где русло расширялось и вода тихо струилась по мелкому песчаному дну. Они остановились и в последний раз окинули взором родные, знакомые с раннего детства места, которые им теперь приходилось покидать, и, возможно, навсегда. Новые охотничьи угодья, цель их путешествия, находились южнее, в нескольких днях пути.

Харка засмотрелся на оставленные ураганом следы разрушения. Гибкие заросли ивняка остались невредимыми, но два молодых деревца, укоренившиеся в нанесенной водой земле, были вырваны с корнями, и образовавшиеся воронки заполнились водой. Харку привлек какой-то необычный блеск в этом месте, и он подъехал ближе, чтобы узнать, что за предмет ловил и отражал мутные солнечные лучи. На первый взгляд это был обыкновенный речной голыш, но от простых камней он отличался красивым красновато-желтым мерцанием, и Харка, соскользнув с неоседланной лошади, принялся разглядывать находку: по виду и в самом деле просто занятный камень, когда-то принесенный сюда водой, погребенный под слоем песка и земли и теперь вновь вывернутый на поверхность вместе с корнями дерева.

Харка взвесил его на ладони и сунул в висевший на поясе мешочек, чтобы увезти с собой на память. Он даже не подозревал о значении и ценности этой находки.

Колонна, напоминавшая длинную змею, приблизилась к перекату и вскоре, пройдя через лес, вышла на широкую равнину.

С северо-востока дул сильный ветер, развевая гривы лошадей и волосы мальчиков. Солнце, светившее с юго-востока, куда лежал их путь, слепило глаза. Все щурились и всматривались в даль, в безбрежную ширь прерии. В первый день они шли по знакомой местности: им часто приходилось бывать здесь в поисках бизонов, и сейчас можно было не опасаться неприятных неожиданностей, ведь они находились в охотничьих угодьях, на которые могущественные племена дакота имели неоспоримые права.

Погода к полудню прояснилась. Мутно-молочный воздух стал прозрачным, как хрусталь, а стихнувший северо-западный ветер лениво ласкал пожелтевшие мокрые травы. Харка был огорчен тем, что луговые собачки[4], эти маленькие хитрые бестии, завидев людей, мгновенно прятались в своих норах и он не успевал даже прицелиться. Дети в волокушах сердились на лошадей, то и дело хлеставших их по лицу длинными хвостами. Слышался мерный глухой перестук множества неподкованных копыт. Колонна оставляла позади себя широкий след, который будет отчетливо виден на траве еще несколько дней, а может, и недель. Время от времени Харка вспоминал оставшуюся далеко позади пещеру на склоне горы. Никто из его спутников не знал и даже не подозревал, что́ в этот миг происходило у пещеры и в лесу.

Сыновья Большой Медведицы шли весь день, до самого вечера. Поскольку выступление задержалось из-за урагана, они до захода солнца успели пройти не больше тридцати пяти километров.

Воины выбрали удобное место для привала. Справа возвышался небольшой холм, пологий склон которого спускался к ручью. Влага уже начала стекать с этих наклонных лугов, так что земля, на которой индейцы установили вигвамы, была не очень сырой. Ручей утолил жажду людей и животных. Ни деревьев, ни кустов вокруг не было, разжигать костры было нечем. Этой ночью в лагере тлели лишь угли негасимого огня в выдолбленной колоде, который берегли как зеницу ока. Днем его несли старики. Это был древний способ хранения огня, почитаемого почти как святыня.

Волокуши отцепили, поставили вигвамы. Вдова Белого Бизона с сыном тоже возвели свое жилище. Старейшины еще не решили, какой семье надлежало отныне заботиться об

Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 157