Рано утром 4000-тонное норвежское судно вошло в гавань Папеэте, и французский военный корабль отбуксировал «Кон-Тики» к борту его соотечественника-великана, который опустил громадную железную руку и поднял меньшого брата на палубу. Над побережьем раскатились мощные гудки пароходной сирены. Толпы людей, коричневых и белых, заполнили набережную Папеэте и хлынули на борт парохода с прощальными подарками и цветами. Стоя у поручней, мы вытягивали шею, словно жирафы, силясь высвободить подбородок из венков.

— Если хотите вернуться на Таити, — крикнул вождь Терииероо, когда прозвучал последний гудок, — бросьте в лагуну венок, как только отчалите!

Отданы швартовы, зарокотала машина, винт принялся перемешивать зеленую воду, и мы боком, медленно отошли от пристани.

И вот уже красные крыши пропали за пальмами, пальмы растворились в синеве горного склона, а гора беззвучно канула в Тихий океан.

В синем море плескались волны. Но теперь мы не могли до них дотянуться. В голубом небе плыли белые пассатные облака. Но нам было не по пути с ними. Мы шли наперекор стихиям. Возвращались к двадцатому столетию, и до него еще было далеко-далеко.

Мы стояли на палубе, все живы-здоровы, а в лагуне Таити тихие волны снова и снова прибивали к отлогому берегу шесть белых венков.

Фотоматериалы

В Нью-Йоркском Клубе исследователей. Тур Хейердал второй справа

Бальса сплавляется по реке к морю

Девять бревен в порту Кальяо

Скоро плот будет готов

На парусе — голова древнего бога Кон-Тики

Мы увидели китовую акулу

Вот такие тунцы нам попадались!

Хессельберг часто брал в руки гитару

Акул мы вытаскивали из воды за хвост

Рекордный трофей

На руле

Бенгт Даниэльссон (сидит первый слева) считал наш рейс лучшим отпуском в своей жизни

С мачты виднее

В открытом океане

«Кон-Тики» на рифе

Подходим к полинезийским островам

До острова рукой подать

Эти орехи мы привезли с собой из Южной Америки

Последние метры