Утром несколько раз садились на рифы. Но шли легко, только байда Лени Дубовского отставала - он растянул руку при раздаче подзатыльников кое-кому.

Случайный нудист-оптимист пожелал нам счастливого плавания и помахал рукой. Мы ему - тоже. И тут за поворотом показалась прекрасная скала. Без таблички. Неучтенная, и значит - неоткрытая! С гротом даже. Мы причалили к подножию и подкрепились колбасой. Я назвал этот камень: "Колбасный". Можно было увековечить свое имя и занести себя в список первопроходцев Урала: "к. Колбасный Леня". Эх, кабы знал, заранее на Большой Земле заготовил бы таблички с названиями и присобачивал, куда ни попадя! А то названия камней попадаются совершенно дурацкие: "Дыровчатый", "Глуповатый", "Гнусноватый"... Совсем не романтично-с. Да-с. Ну куда это годится?...

После перекуса прошли камни Петушки и Сибирский. Был грот, куда влезло пол-байды. Огромные разломы плит сурово торчат из берегов, как стены взорванного форта.

До города Староуткинска остался примерно час ходу. Хлеб кончился. А он - всему голова. У аборигенки в ближайшем селении купили три литра молока. (По почти московским ценам). Деревни уральские небольшие, но с длиннющими заборами, домики бревенчатые, под черепичной или железной крышей. Окошки небольшие, как правило, со ставнями. Раскрашены только рамы и ставни. Коров не видать. Бревна почему-то все черные, наверно специально обжигают паяльной лампой. Для крепкости.

Великий русский город Староуткинск расположен на архипелаге из нескольких островов. У висячего моста мы причалили и я с Леной пошел в центр города за хлебом. Сам город невелик, в наш век пара и электричества - только несколько каменных зданий, очевидно, Дворец Съездов, Дом Советов и Дом культуры. Унылостью и безысходностью Староуткинск напомнил мне Каперну, в которую мы как-то зашли набрать свежей воды, когда исследовали Элирское море от Лисса до Гель-Гью. "Счастья нет, денег нет, жизни нет", говорили грустные лица прохожих и унылые окошки избушек. "Хлеба тоже нет", - грустило объявление на окне хлебного магазина. И сразу захотелось скушать буханочку черствого хлеба...