90 км западнее (для сравнения — сейчас на 25 км), то есть стоянка Монте-Верде находилась около побережья, а не
на побережье. Присутствие на стоянке морских водорослей предположительно указывает на то, что люди либо сами периодически посещали морской берег, либо поддерживали контакты с жившими на нем палеоиндейцами [2]. На побережье Южной Америки, в ущельях Такауай и Хагуай в Перу имеются свидетельства присутствия людей, питавшихся мясом морских птиц, анчоусами и моллюсками [4, 5]. Эти стоянки датированы периодом между 11 и 13 тыс. л. н., но радиоуглеродное датирование остатков растений и древесного угля из очагов Монте-Верде показало, что здесь люди появились гораздо раньше: примерно между 14 и 14,6 тыс. л. н. [2]. Такие даты могли бы нанести последний, сокрушительный удар по теории «Кловис первые».
«Монте-Верде означает, что мы должны пересмотреть момент появления людей в Америке, — сказал Марио. — Исходя из находок Монте-Верде и других исследований, предполагается, что человек пришел в Америку между 16 и 20 тыс. л. н. Любая связь с ледяным коридором не имеет смысла. Скорее всего, миграция происходила раньше и вдоль Тихоокеанского побережья».
Но начиная с первого обнаружения стоянка Монте-Верде вызывала разногласия. К 1997 г. Тому Диллехею так надоела критика, что он пригласил группу археологов, авторитетных в теме палеоиндейцев, посетить стоянку, увидеть артефакты и составить собственное мнение. Все согласились, что это действительно археологическая стоянка, и нет никаких причин сомневаться в результатах (относящихся к прекловисской культуре) радиоуглеродного датирования [6]. А значит, Монте-Верде — самая древняя общеизвестная стоянка в Северной и Южной Америке.
Итак, было признано, что Монте-Верде старше кловисской культуры и существовала даже раньше открытия свободного ото льда коридора. Возможно, люди спустились в Северную Америку этим путем, но они не могли быть первыми переселенцами. Судя по археологическим, геологическим и генетическим доказательствам [7], намного более вероятным представляется то, что предки людей, оказавшихся в Монте-Верде, вошли в Америки по недавно освободившемуся ото льда берегу около 15 тыс. л. н., а затем распространились по Тихоокеанскому побережью до Южной Америки. (Но в данный момент мы не можем игнорировать возможность того, что первые американцы могли — только могли — пересечь Северную Атлантику. Будет интересно «понаблюдать за этой территорией», подождать новостей и посмотреть, какие доказательства появятся с восточного и западного побережья Канады и США в будущем.) Оказавшись в Северной Америке, некоторые поселенцы могли уйти внутрь материка вдоль южного края ледовых щитов, возможно, следуя за сокращающимися стадами мамонтов и мастодонтов в Висконсин. Культура Кловис могла быть создана потомками этих людей или, как вариант, позже принесена из Берингии (людьми той же генетической линии, что и первые поселенцы) по освободившемуся ото льда коридору [8].
В Чили морские водоросли все еще употребляют в пищу. В дождь я вышла прогуляться по побережью недалеко от Монте-Верде и встретила человека в желтом плаще и непромокаемой шляпе: он собирал бурые водоросли, промывал их в высокой воде прилива и складывал в мешок. Укрывшись от проливного дождя в небольшом ресторанчике, я заказала местный деликатес: эмпанады с морскими водорослями.
Конец путешествия
На этом закончилось мое собственное, полное открытий путешествие. В очень скромной степени я повторила доисторический путь наших предков. Я полгода вела кочевой образ жизни, а теперь собиралась наконец осесть на одном месте. И я с нетерпением ждала возвращения домой.
Я завершила свою поездку там же, где и начала, — на побережье. Из Африки, с нашей общей родины, я проделала путь по всему миру, добравшись до последних заселенных континентов, до Америки. Я испытала влияние экстремальных температур от ледяного холода Сибири до палящего зноя Австралии. И повсюду встречала таких же людей, как я сама. Очень часто мы не могли общаться непосредственно с помощью разговоров, но улыбки и жесты всегда оставались универсальным языком. И какими бы разными мы ни были, эти различия были лишь поверхностными.
В прошлом слишком злоупотребляли «наукой» палеоантропологией, обосновывая или подчеркивая различия между этническими группами, «оценивая» людей по форме и размеру головы, цвету кожи и культурным особенностям. Но объективные исследования показывают совершенно другую истину и несут весьма позитивную идею.
Все мы — представители очень молодого вида, родившегося менее 200 тысяч лет назад. Если проследить наше происхождение, можно увидеть, что все мы связаны на одном большом родословном древе человечества. Теперь уже невозможно смотреть на людей иначе, чем просто на разные ветви на одном дереве. У всех у нас одна прабабушка — Африканская Ева. И в какой бы точке мира мы в результате ни оказались, внутри все мы остаемся африканцами.
Я видела, как наши предки расселялись по планете и выживали, пока глобальные изменения климата и окружающих условий постоянно преображали лицо Земли. Изменение климата — особенность нашего мира, хотя в масштабах геологического времени продолжительность нашей жизни дает нам ложное впечатление стабильности. Однако последние 11 тысяч лет действительно были относительно стабильными, позволив нам перестать кочевать, начать заниматься сельским хозяйством и значительно увеличить численность населения [1]. Нет сомнения, что на протяжении поколений наших потомков мир изменится, а антропогенное изменение климата может привести к намного более драматичным последствиям, по сравнению с теми, что переживали наши предки.
Похоже, после появления сельского хозяйства и стремительного роста населения мы только и делали, что создавали себе проблемы. Мы освободили огромные лесные территории для земледелия, затопили огромные области для выращивания риса и чем дальше, тем больше выбрасывали в атмосферу углекислый газ. Если бы не искусственное выделение этих парниковых газов и не устранение поглотителей углерода (зеленых массивов), можно было бы ожидать, что в течение следующих 50 тысяч лет мир начнет охлаждаться вплоть до серьезного оледенения. Но сейчас имеются неопровержимые научные доказательства антропогенного глобального потепления, и мы просто не знаем, каким образом это разрушение, или, по выражению Криса Стрингера, «переделывание климатического механизма Земли» повлияет на естественные климатические циклы в долгосрочной перспективе [1].
Отдельные изменения, с которыми мы сталкиваемся, могут быть катастрофическими; какие-то из них могут даже грозить стереть нас с лица земли в отдельных регионах, как это уже случалось в прошлом. По некоторым оценкам, то, что произойдет с миром и нашим местом в нем в дальнейшем, невероятно мрачно. Но, глядя в будущее (и одновременно понимая, как древним людям удалось выжить и расселиться по всему миру), кажется, что мы — очень гибкий и приспособляемый вид. Крис Стрингер приводит пример представителей граветтской культуры, которые в последний ледниковый максимум, несмотря на ухудшающийся климат в Европе, победили благодаря новым технологиям и обширным социальным связям [1].
Но мы до некоторой степени
