Дверь распахнулась, раздались скрипучие шаги. Немцы постояли – и ушли.

Полчаса миновало, а то и больше. Вылез Гришка из закутка, распрямил затёкшие ноги и осторожно выглянул из избы. Дорога была пуста, вечерело, сгущались чёрные тучи. Прохор мирно сидел на ограде, невозмутимо повёл глазом и, подняв голову, продолжал всматриваться вдаль.

И тут Григория осенило! На неверных ногах он приблизился к птице и протянул руку:

– Ты же меня в дом загонял, – прошептал, – чтоб немцы не увидели…

Он обернулся, на глаз измерил расстояние до ближайшей избы. И вдруг понял, что если бы не Прохор, то мог бы и не добежать. А коли добежал бы, то не успел спрятаться. Погладил коршуна по спине и почему-то заплакал.

Вечер настал с грозою и холодным дождём. Но Гришка шёл радостный, потряхивал мешком с картошкой и что-то напевал себе под нос.