class="p1">Мы, действительно, не раз ещё виделись.
Когда я уезжал из Константинополя назад в Россию, он пришёл проводить меня.
— Увезите с собой сыновний привет князя Хатхуа нашим вольным горам… Я, может быть, вернусь туда — сложить голову в их тени… Жить можно, где хочешь, — умирать следует на родине!..
* * *
Четыре года назад я странствовал по Кавказу.
Была весна, радостная, воскресная весна юга, — чудный праздник светло и блаженно улыбающейся природы…
Из Дербента я выехал на Самур.
В голубом царстве возносились причудливые вершины Дагестана, одни за другими, то блистая коронами снегов, то желтея мягко и нежно голыми скатами, под ласковым взором солнца… Чуть намечивались ущелья, пропадавшие где-то далеко… Тихо шептала мне старые были медлительная река… В сером тумане мерещились матовые, воздушные скалы… Веяло отовсюду свежестью и прохладой, — утро вставало в блеске и ароматах. Ветерок касался лица чуть заметным приветом только что распускавшихся цветов.
Вон за чащей алычи и гранат — серые груды…
Я узнал Самурское укрепление…
Оно лежало в руинах, безлюдное, безжизненное, как могила, к которой давно заросла последняя тропа, куда уж никто не приходит ни плакать, ни молиться… Я въехал под каменную арку ворот. Какой-то старый инвалид-сторож вышел навстречу… Вон крепостной двор, — дряхлая чинара, безмолвное кладбище. Кресты покосились, плиты раскололись, зелень могучими порослями прорывается сквозь их трещины.
Но как сине небо, как величавы горы кругом!..
«Забытая» крепость, действительно, была хорошо забыта!..
1902
