Мы положили монетки в открытый кофр от саксофона и двинулись дальше, гулять по вечерним улицам. Я разглядывала мир вокруг, радуясь, как дитя. Вот старушка села на лавку отдохнуть и выпить свой вечерний чай. А вот женщина, одетая с иголочки, красиво прошла мимо, оставив шлейф своего парфюма. Вот смеющиеся и галдящие дети обогнали нас с моей любимой подругой Софи.

– Я не знаю, как ты стала такой мудрой, но я очень-очень благодарна тебе, – говорю я Софи.

– В действительности я ничего не знаю, я просто женщина, и я просто доверяю Богу как самому лучшему другу, отцу, мужу. И чувствую это в ответ. Он скажет, если что-то не так, – заботливо погладила меня Софи по голове, – сейчас же я чувствую, что ты на верном пути. Нет поводов для сомнений, моя хорошая Адель.

Возвращаясь в свой номер, я больше не чувствовала сомнений отправиться туда, куда так сильно меня влекло. Я чувствовала полнейшую уверенность, что это тот самый опыт, который я хочу и должна получить. Размышляя над словами Софи, я думала о том, что же такое стабильность в нашей жизни и как сильно она может мешать нам порой.

Мы все стремимся к стабильности. Можно сказать, что мы делаем всё, чтобы эта самая стабильность была в нашей жизни. И именно эта самая стабильность может иногда стать важнее нас самих.

Вся атрибутика безопасности есть в наших руках, как в покере Блек Джек. И кажется, что мы предусмотрели в этой жизни всё. Но это лишь завеса, которая вполне способна помешать нам жить сердцем.

Мы хотим обезопасить себя всем тем, что дало нам общество, уверяя себя, что так нам будет спокойно – деньги, признание, имущество, отношения. Но эта безопасность на самом деле условна и может в любой момент исчезнуть. Однако страх оказаться в зоне неизвестности так пугает нас, что мы продолжаем убеждать себя в том, что всё это и является нашим гарантом спокойствия в столь бушующем мире.

В действительности лишь глубокая жизнь внутри несёт спокойствие нашей душе, но об этом, увы, нам не говорят в школе и не учат в институте. И свет, который мог бы пролиться поутру, страшит нас больше, чем наша внутренняя мгла. Именно наша внутренняя жизнь может стать нашей главной внутренней опорой. И я всё больше жаждала её и всё больше обретала её.

«Всё что мешает нам безусловно любить и открыто меняться – это наши привязанности и представление о себе и своей жизни»

Глава 20. Ветер перемен

Знала ли я по-настоящему, куда полечу? Совершенно не знала. Ожидала ли я чего-то конкретно? Вряд ли. Я двигалась по наитию, пожалуй, впервые в своей жизни. Мои финансовые возможности были ограничены. Деньги, которые когда-то скопились на сберегательном счёте благодаря моей прагматичности, позволяли мне жить сейчас, не думая о финансах какое-то время. Но час, когда мне нужно было вспомнить о работе, близился. Пока что я могла позволить себе билеты, гостиницы и скромную еду.

Волновалась ли я? Ответ – да. Думала ли, как я буду жить дальше? Ответ – да. Боялась ли я ехать в неизвестную страну, не имея работы, солидных накоплений, целей, планов и кого-то, кто мог бы мне там помочь? Ответ – да. Страшила ли меня вся эта неопределённость? Ответ – да.

Теперь я чувствовала себя так, словно была перышком на ветру. Казалось, что я лечу в потоках ветра, сама сотрясаясь от страха неизвестности, но всё больше ощущая силу этого ветра, которой невозможно было сопротивляться. Оставалось лишь довериться, что он несёт меня в нужном направлении.

Прощалась я с семьёй Жоржа, то и дело роняя слёзы. Какими же родными они мне стали – Софи, Жорж, девочки, Джамал. Сколько любви они подарили мне, совершенно чужому человеку. Сколько поддержки дали. Будто новую семью я обрела в Париже. И теперь боль разлуки охватила моё сердце. Часть меня совсем не хотела уезжать, так сильно нуждаясь в их нежной заботе. Но умом я понимала, что нужно идти своей дорогой. Время пришло, и мне пора двигаться дальше.

Мы собрались у них дома в последний раз. Софи приготовила много вкусной домашней еды. Девочки бегали и шумели, показывая мне наперебой свои рисунки, поделки и деревянные игрушки. Джамал заботливо ухаживал за мной, подавая тёплый томатный суп, домашний хлеб, рис с овощами, свежий салат, наливая в стакан сладкий клюквенный морс. Жорж то и дело шутил и рассказывал свои увлекательные истории, а Софи улыбалась, излучая любовь.

Было так хорошо, так по-домашнему уютно, я ощущала себя частью этой большой дружной семьи, но час расставания близился, ещё чуть-чуть и пора будет ехать в аэропорт.

Мне было одновременно радостно от встречи и грустно от неминуемой разлуки. Софи, заметив, что я в задумчивости смотрю в окно, позвала меня вернуться к ним.

– Адель, дорогая, где ты? – пошутила она. – Ты уже смотришь в иллюминатор самолёта? Так не терпится тебе скорее улететь от нас?

– Нет-нет, Софи, – я постаралась улыбнуться, – наоборот, так жаль, что приходится с вами расставаться. Вы стали такими близкими и родными, что я не представляю, как уеду.

– Дорогая, никуда ты не уедешь, – убедительно ответила Софи, – лишь только номинально. Любовь же совсем не знает границ и расстояний, преград и времени, мы рядом всегда. Это лишь твои преграды, которые ты придумала. Но любовь живёт не в нашей голове, любовь – это энергия, она живёт в нашем сердце и не имеет никакой формы. Ты с нами всегда, а мы с тобой, пока есть любовь. Отпусти свою привязанность, моя милая, и ты будешь свободна и полна этим чувством, – подытожила добродушно Софи.

Я тихо вытерла слезу с щеки, осознавая всю глубину её слов и понимая, что мне ещё только предстоит научиться тому, о чём она говорила с такой теплотой и уверенностью. Она передавала мне удивительное, неповторимое отношение к жизни, полное понимания и мудрости, а я была лишь маленькой девочкой, которая проживала этот процесс внутренних изменений.

– А хотите, я расскажу историю? – звонко произнёс Жорж.

– Ох, ну конечно, Жорж! Твои истории всегда кстати, – засмеялась Софи.

– Кажется, мне будет их очень не хватать, – постаралась пошутить я.

– Ты будешь вспоминать их ещё долго-долго, Адель, – добродушно сказал Джамал, потрепав Жоржа по голове, – они запоминаются, истории от этого парня особенные.

– Так, ну хватит, – строго сказал Жорж, – я начинаю!

– Давай! – с энтузиазмом махнула я рукой.

Артистично, в присущей ему манере, Жорж поднялся со стула, мгновенно преобразившись и будто даже став выше ростом. Казалось, он стоит на сцене, свет в зрительном зале погас, и лишь тёплое, тихое мерцание прожектора падает на его стопы, медленно поднимаясь вверх. Достигнув его выразительного лица с растрепанными волосами, свет остановился, разрешая артисту заговорить.

– Когда-то давно жила-была одна маленькая Речка, течение которой попало в пустыню и было мгновенно проглочено горячим песком, – тихим завораживающим голосом начал свой рассказ Жорж. – Год за годом она исчезала. Ходили слухи, что в лучшие времена, двести лет назад, у неё было достаточно сил, чтобы пересечь пустыню, которая в те времена была меньше. Но сейчас… – Жорж на секунду умолк, сохраняя интригу.

Шли годы, и Речка всё больше и больше теряла веру в свои силы. И вот она начала молиться: «Я