— Рус камрад — корошо!

Под вечер «рус камрад» объявились снова. На этот раз вязанки были пообъемистей, особенно у Ванька. «Руссковарнякающий» румын не скрывал своего удовольствия и попросил помочь занести и расстелить кугу поверх порядком слежавшегося сена. Помогая, Ванько с Борисом незаметно в сумерках подмешали прихваченный с собой горючий материал.

Вскоре вернулись с окопов остальные, заметили перемены — хорошо натопленную хату и мягкую постель — и в знак благодарности (а возможно, чтобы заинтересовать и на будущее) пригласили помощников отужинать с ними за компанию. К этому времени Миша с Федей приготовили «мину» с фитилем, рассчитанным минут на пятнадцать тления и оставили в условленном месте во дворе. Когда последние из любителей мамалыги, доев, ушли из кухни в спальню, где многие уже похрапывали, Борис, пожелав «гутен нахт», коснулся кончиком раскуренной сигареты фитиля, убедился, что тот зарозовел, покинул хату.

Пожар вспыхнул в расчетное время. Наблюдавшие с фединого подворья диверсанты видели, как мощное пламя в считанные секунды охватило всю комнату. Сбежавшиеся расквартированные солдаты помочь ничем не смогли. На утро с места пожара увезли пятнадцать обгорелых трупов.

Начальство, похоже, решило, что те погибли из-за собственной небрежности, так как репрессий в отношении хуторян предпринято было никаких.

Это была последняя «операция» пацанов, поскольку вскоре, а именно двенадцатого февраля 1943 года, фашисты были изгнаны даже без боя. По крайней мере, на территории хутора Дальнего.