Муж Софи – Джамал – настоящий восточный мужчина, показался мне невероятно колоритным. Он был высоким, с яркими чертами лица, темноватой кожей, пышными кудрями и чёрной щетиной. Он такой большой, за его спиной, действительно как за каменной стеной, скрывается вся семья. Он нежно называет жену «наша Софи Лорен», обязательно добавляя «только ещё красивее». Софи действительно очень красивая женщина. Её длинные, густые волосы спускаются ниже плеч, достигая талии. Она всегда убирает их в хвост, а когда выходит на улицу, накидывает платок. Большие карие, глубокие, мудрые глаза, выразительные скулы, очаровательная улыбка, высокий рост и стройная фигура – всё в ней необыкновенно.
Но главное в Софи не её внешность, главное в ней – то, какую атмосферу она создаёт вокруг себя. Попадая в её дом, чувствуешь любовь в каждом уголке их скромной квартирки. Нет никаких сомнений, что жить в таком доме куда более привлекательно, чем в больших пышных дворцах, если они пусты и холодны. Софи – удивительно чуткая женщина, умеющая создать невероятную атмосферу. Она излучает такую материнскую любовь, что хочется приходить к ним в дом вновь и вновь, наполняя свой пустой сосуд сердца.
Отношения Софи с мужем достойны отдельного внимания и отдельного восхищения. Даже в роли многодетной матери она остаётся потрясающе красивой женщиной и любящей женой. Умеет держаться так, что нет сомнений в её чувстве собственного достоинства.
При этом Софи совершенно лишена гордыни, надменности, притворства и лицемерия, что заслуживает только уважения. Муж смотрит на неё с обожанием, и в его взгляде читается нежность. Он трепетно оберегает её, заботится, берёт на себя львиную часть домашних дел, чтобы жена больше отдыхала. Софи же, в свою очередь, не перестаёт восхищаться своим мужем, превознося его заслуги. Она делает это без лишних льстивых комплиментов, действительно подмечая каждую заслугу, каждую победу, каждое усилие мужа.
Наблюдая за их отношениями, наполненными уважением, я поняла, что главное – это не её слова мужу, а её отношение к нему. Она на самом деле восхищается Джамалом, его силой и отвагой, и занимает покорное положение перед ним и его мужской природой, полностью признавая главенство мужского над женским. Она буквально сама организовывает своё положение, принимая, что в этом и есть её обязанность как жены. И, что удивило больше всего меня – современную эмансипированную девушку, она делает это не из роли униженной или приниженной женщины, а из состояния полноты, оставаясь самодостаточной. Это удивительный феномен, который полностью изменил моё понимание, как должны строиться отношения и какова истинная роль женщины в них.
Никогда Жорж за свою 12-летнюю жизнь не слышал и не видел, чтобы мама проявляла хоть малейшее неуважение к отцу. Он рассказывал, что даже во времена, когда они были вынуждены откровенно голодать и выживать, мама не занимала позицию женщины, обвиняющей во всех их бедах мужа. Она принимала эти страдания как неотъемлемую часть жизни, как милость Бога, пославшего испытания, чтобы сделать их более скромными, как часть великого плана их жизни, каждый раз только подчёркивая старания Джамала в таких жесточайших условиях.
Было время, когда они всей семьёй буквально ночевали на улице, и Софи, закономерно, могла бы не только обидеться на судьбу, но и принять решение найти себе и своим детям более достойного кормильца. Но никогда, по словам самой Софи, она не считала ни одного мужчину более достойным, чем её супруг. Никогда она не смотрела на других мужчин, никогда даже в мыслях она не изменяла и не уходила от своего любимого Джамала, самого лучшего и сильного, самого любящего и заботливого мужа, по её словам.
Это удивительный дар Софи, который также остался яркой жемчужиной в моём сердце – никогда не роптать на судьбу. Смирение перед жизнью оказалось не слабостью, как раньше я наивно полагала, а великой силой, которая доступна лишь духовно зрелым и сильным людям. И я безмерно благодарна этому миру, что он дал мне возможность соприкасаться с такими богатыми душой людьми.
Однажды, придя в гости, я осталась с Софи вдвоём. Она уложила девочек на дневной сон, мужчины были на работе, и Софи попросила меня помочь ей. Она делала вареники с вишней, и ей нужны были ещё одни руки для ускорения процесса. Убеждена я ещё и в том, что все просьбы Софи были продиктованы не столько истинной потребностью в помощи, сколько ее желанием согреть меня душевным общением. И я, конечно же, только и ждала возможности прийти к ним в гости, что уж говорить про сокровенные беседы с Софи.
Мы лепили вареники, и я решилась спросить про их отношения с Джамалом. Меня интересовало, как она может так безропотно принимать всё, что происходит в их жизни, при этом сохраняя уважение к мужу.
Софи, аккуратно разминая тесто, сдула мешающую прядь волос со лба и начала говорить:
– Мир очень большой, и жизнь не всегда для нас проста и понятна. Иногда она кажется нам несправедливой. Но это лишь под одним углом зрения. А если мы посмотрим на нашу жизнь глазами Бога, то сможем почувствовать, с какой трепетной любовью Он на самом деле к нам относится. Ему не важны наши деньги, наши заслуги, статусы и социальные успехи. Для него куда более важна наша душа, какая она. И я уверена, что Он хотел бы, чтобы и мы это видели. И наши неудачи, и боль, наши страдания на самом деле не являются чем-то плохим, хоть и приносят нам массу неудобств. Но за ними скрывается очень много откровений, очень много силы и изменений, и мы всегда и неизменно становимся при таких обстоятельствах лучше. – Она аккуратно закрутила бока теста, в которое щедро положила вишни, и подняла готовый вареник, показывая, что он стал лучше. – Посмотри на него, это было тесто, это была вишня. Когда я мяла тесто, то, возможно, ему было и больно, если мы представим, что у него есть чувства. Но сейчас он стал совсем другим, красивым, наполненным изнутри. И могло ли тесто предположить, что оно станет таким прекрасным вареником?
– Но Софи, ему предстоит ещё броситься в кипяток, – рассмеялась я.
– Да, и знает ли он об этом? Он думает, что на этом его Преображение окончено. Он думает, что он совершенен, его эго даже может говорить: «О, я такой классный, неповторимый вареник с вишней», – продолжала в шутливой форме говорить Софи, – он даже может не подозревать, что он не один такой. И он уже забыл, что раньше был единым тестом, и его разделили, чтобы он стал лучше. И ведь так же и мы разделены с миром, но это не значит, что мы станем хуже, напротив – только лучше.
– Разве кипяток – это лучшее? – продолжила я общаться с ней её же метафорой.
– На первый взгляд может показаться, что нет. И возможно, ему будет больно. Его эго пострадает. Сначала он увидит, что не один. Представляешь, какой это будет для него шок? Плавать в кастрюле с другими такими же «совершенными», как он? А у кого-то даже будут краше, на его взгляд, края или больше начинка… Но дальше самое интересное, Адель, – Софи заговорила тихо и интригующе, глядя мне прямо в глаза. – Ему будет больно, его Я будет разрушаться, и он совсем не подозревает, к чему это всё приведёт. Но мы-то всё знаем и с любовью готовим эти вареники. И вот он в один момент превратится в настоящий вкусный вареник, не сырой, а настоящий. В то, ради чего он был рождён! – торжественно завершила она. – И в один момент он поймёт, что не важно, есть ли другие или нет, ведь когда его будут есть, он будет один, вкусный и неповторимый, – улыбалась Софи. – Ну а дальше всё понятно: он принесёт силу, радость человеку, он
