Поднявшись на достаточную высоту, я увидел то, от чего мои руки чуть не разжались и не отпустили перила корабля. На палубе лежал труп матроса с ножом в затылке. Я взглянул в его лицо и оцепенел. Легкая тошнота комом подкатила к горлу. У мертвеца была сломана челюсть и опустевшие открытые глаза, по которым уже ползали мухи. Все остальные члены команды, включая капитана Роджерса, собрались вокруг, сняв косынки и шляпы.

Я пришел в себя от легкого удара по ноге от матроса, поднимавшегося следом за мной. Перевалив через борт, я подошел к остальным. На корабле царила непривычная тишина, без обычных свистков и перестукиваний, с помощью которых общались немые моряки. Эта тишина давила еще сильнее, чем произошедшая трагедия, и я еле сдерживался, чтобы не спросить, что случилось, или вовсе не заорать, лишь бы прервать тягостное молчание.

Но тут я услышал спасительный шум. Толпа расступилась, и несколько человек выволокли одного матроса из трюма на палубу, держа его под локти. Несчастный мычал и вырывался, упирался ногами и падал на колени. К счастью, на подмогу к волочащим его парням поспели еще несколько. Связав бедолагу, они швырнули его прямо под ноги капитана. Все попытки подняться Роджерс пресек тем, что наступил на матроса одной ногой. Окинув команду тяжелым взглядом, он сдернул с шеи свисток и долго и пронзительно засвистел в него.

Капитану принесли его хлыст. Он поднял связанного матроса одной рукой и швырнул его прямо к основанию грот-мачты.5 Несколько человек привязали подозреваемого к мачте, и он стоял обхватив ее руками. Вероятнее всего это был убийца, но что сподвигло его на такой шаг? Возможно в наше отсутствие они что-то не поделили. Вопросы снова начали въедаться в сознание, но все мысли будто рассыпались с первым ударом кнута капитана. На спине матроса проявилась красная полоса. Второй удар – и он, стиснув зубы, издал болезненный звук. Третий удар – на палубу брызнула кровь, и бедняга, уже не в силах сдержаться, глухо замычал. Четвертый удар – окровавленный кнут расплескал кровь по палубе. Пятый удар – глухое мычание переросло в утробный крик. Под шестой и все последующие удары матрос орал глухим истошным ором уже не переставая, по палубе хлестала кровь и разлетались ошметки кожи. После десятого удара полумертвого матроса отвязали от мачты и куда-то уволокли – очевидно, за решетку. Убитого им человека убрали с палубы и вечером должны были похоронить. В течение получаса палубу выдраили от крови, и боцман выкатил из глубин трюма большой бочонок рома, чтобы вся команда помянула погибшего. Каждый подходил к бочонку и наливал себе в стоявшую на нем общую кружку. Кто-то крестился перед тем как выпить. Когда последний член команды отошел от бочонка, капитан вышел на палубу и сделал еще один протяжный свисток.

* * *

Вечером после похорон, которые прошли в соответствии со всеми морскими традициями, вся команда улеглась спать. Мне уже выделили гамак, чтобы я спал вместе с остальными. Расположившись в нем и закрыв глаза, я попытался заснуть.

После всех приключений сегодняшнего дня приятное забытье не заставило себя ждать, но Морфей, который призван был охранять мой сон, видимо, еще не успел выйти на вахту, как меня разбудил резкий толчок. Это один из матросов проходил мимо и задел мой гамак, вырвав меня из глубокого сна. Какое-то время не мог сообразить, какое сейчас время суток. По моим расчетам, была глубокая ночь, почему же на палубе тогда царил такой ажиотаж? До меня донесся топот ног и звук сигнального свистка.

Меня начинал раздражать тот факт, что я не могу оперативно сориентироваться, что происходит, что мне даже не у кого спросить об этом: быстрого ответа мне все равно никто не сможет дать. Мне пришлось выйти вместе с остальной командой на палубу. Пробравшись сквозь толпу, я увидел, как боцман стоит напротив грузового трюма, а в руках у него огромное заряженное ружье, нацеленное прямо на дверь. Что же, черт побери, происходит? Может быть, сбежал заключенный? Было довольно прохладно и хотелось спать, по этой причине мысли едва ворочались в голове.

Оглядевшись, я увидел, что большинство членов команды вооружены. Столько оружия для поимки одного полудохлого разбойника? На редкость странная ситуация. Но тут все прояснилось. Я услышал до боли знакомый паучий стрекот. Вероятно, одна из тварей каким-то образом пробралась на корабль. Я рванулся с целью себе хоть какое-нибудь оружие. Вбежав в оружейный склад, я подобрал маленький кинжал и заткнул его за пояс, затем взял пистолет, предварительно проверив, заряжен ли он.

Оглядевшись, я увидел сеть. Выбежав с ней на палубу, я дернул одного из матросов и мы поднялись по лестнице на носовую часть корабля. Мы свесили сеть прямо перед дверью в грузовой трюм, так что теперь боцмана, помимо ружья, отделяла еще какая-то преграда. Теперь уже вся команда нацелилась на источник опасности. Капитан толкнул нескольких человек, чтобы они открыли трюм. Те аккуратно и боязно подошли к краям двухстворчатой двери и, дотянувшись до ручек, резко распахнули ее. Команда на палубе дернулась, но ничего не произошло. Все стояли и всматривались во тьму склада. Через мгновение оттуда резко выпрыгнул паук и попал прямо в сеть. От неожиданности все выстрелили в него практически одновременно. Паука-детеныша разорвало в клочья. Вероятно, наш груз вылупился раньше времени.

– Там их еще девять! – выкрикнул я.

Боцман поднял голову и взглянул на меня:

– Надо взрывать! – он взглянул на капитана.

Тот кивнул головой, и боцман выхватил из-за пояса стоящего рядом матроса шашку, поджег ее и кинул в открытую дверь. Все разбежались, и через несколько мгновений раздался взрыв. Одно из черных созданий все же уцелело. Выскочив наружу, оно миновало сеть и впилось в ногу одному из матросов. Тот глухо замычал, пытаясь снять его, и тут прозвучал выстрел. Лапы паука обвисли, и матрос скинул его с себя.

Все в ожидании смотрели на укушенного. Несчастный поднялся на ноги, но почти сразу зашатался и его начало рвать. Через мгновение он упал замертво. Действительно, сильный яд.

Убедившись, что все твари мертвы, команда навела на палубе порядок, разбрелась по своим местам и продолжила свой сон.

* * *

Маленький Леонард восьми лет от роду сидел у края причала в одном из портов Атланты. Он играл с маленькими рыбками и прочей живностью, которую выбрасывало прибоем из Атлантического океана, тыкая в нее палкой и с