Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 79
счастливого случая, откуда бы он ни пришел, от господина сенатора или от мельбурнской полиции, важно иметь козырные карты на руках, а умно сходить – всегда сумеем…» – Только пусть молодой господин будет осторожнее, – громко добавил рулевой. – Как бы озорная русалка не уцепилась за ногу! Ей скучно бывает в море без настоящего мужчины! Ха-ха!
– Я подстрахую его, – с таким же настроем ответил Отто и посмотрел в сторону кают, ожидая Карла. – А русалочкам хватит тех добрых молодцев, которые уже бродят по дну морскому. Мои сыновья пока не собираются оставлять родного отца, да и я не тороплюсь распрощаться с белым светом, жизнь не такая уж плохая штука! – И перешел на деловой тон. – К утру море совсем успокоится. Не надоело еще бултыхаться в море, не пора ли подыскать себе более спокойную гавань… себе и всему семейству?
– А куда деваться, господин сенатор, куда деваться? Можно вот так и всю жизнь проплавать в океане, в ожидании удачи. А она, капризная, в это время кому-нибудь другому отдаст свое предпочтение!
Отто понял, что смышленый моряк сам направляет разговор в русло, где слова начинают приобретать совершенно иной смысл.
– Ты прав, Клаус. Удача, как и судьба, не всегда бегают по одной дорожке, подобно спортсменам на стадионе… Хорошо, если сойдутся вместе, как меридианы на полюсах, а если нет – хоть тресни от досады и от зависти к другим. Но я думаю, что тебе на этот раз крупно повезет… У меня такое предчувствие, что повезет нам всем.
«Это я уже слышал от боцмана, – усмехнулся мысленно про себя Клаус, но его глаза, преданно и выжидательно смотревшие на сенатора, были совершенно серьезными и спокойными. И не заискрились в ожидании увидеть немедленно уже упавшее с неба счастье. – Значит, Дункель успел заранее подготовить боцмана к такому разговору с командой! Но зачем все это нужно сенатору? С какой целью он старается всех нас задобрить? На бескорыстного филантропа он не очень-то похож! Своих рабочих на заводе и в рудниках так же, наверное, гоняет до седьмого пота! О-о, неужели что-то противозаконное намерен сотворить и хочет, чтобы ему в этом содействовали? Или, в крайнем случае, потом промолчали и не выдали полиции? Интересненькое дельце наклевывается… И во сколько он нас оценивает? Если сойдемся в приличной цене, можно и рискнуть раз в жизни, чтобы потом не терпеть эту ужасную нищету…»
– Хорошо бы, господин сенатор, чтобы повезло всем… Никто не остался бы в обиде, – согласился Клаус, плавно поворачивая штурвал, чтобы яхта не рыскала на волне. – Сами знаете, достаточно одного человека в команде, кого обойдет судьба, как тут же на небесах начинают сгущаться черные тучи…
Отто улыбнулся – он без труда прочитал скрытые мысли рулевого, не стал его разубеждать в том, что никого не обидит – если одно и то же твердить без конца, можно вызвать противоположный эффект.
«Время для окончательного разговора еще не наступило, – подумал Отто, перевел взгляд на горизонт впереди яхты, – мы еще не у цели, а потому покудова помолчим о всяких конкретностях…»
Карл с двумя кистями и двумя баночками краски задержался в коридорчике пассажирских кают в ожидании, когда команда уйдет с палубы в кубрик на отдых. Механик Степан Чагрин в одиночестве дольше всех стоял у гакаборта, курил, с непонятной отчаянностью делая глубокие затяжки, и смотрел на темное вечернее море, которое, куда ни кинь взглядом, дыбилось волнами. Даже вечные спутники мореплавателей – альбатросы здесь, в открытом море, куда-то пропали, не носились над парусами с пронзительными криками. «Можно подумать, их что-то отпугивает от нашей яхты, – с тоской подумал Степан, жалея, что без птиц море становится каким-то мертвым. – Сюда бы наших звонкоголосых перепелов да весенних жаворонков… Не-ет, это не наша земля, не наш мир и птицы здесь на наших ничем не похожи… Хоть бы на денек попасть в родные края, пройтись по памятным местам, торкнуться бы рукой в родную дверь… Жив ли кто еще за этой дверью, ждут ли?» – Степан бросил окурок по ветру, вздохнул, сожалея о несбыточных мечтах, и ушел вниз, в чужой кубрик, к чужим людям, каждый из которых живет, как морской краб, в своей собственной ракушке, никого в нее не пуская и сам не стремясь проникнуть в чужой дом и в чужие мысли… «Какие мы ни на есть необразованные и темные, но мы привыкли жить на виду у всего села, каждый знает о твоей радости и о твоей беде, а эти люди только и ждут несчастной для тебя минуты, чтобы выхватить у тебя из-под носа твой кусок…»
– Медведь сибирский, – проворчал Отто, как будто он и в самом деле когда-то видел таких вот сибирских медведей. – Слова из него не вытянешь! Все молчит, смотрит на небо, в башке черт его знает что копошится…
– Механик у нас и в самом деле с характером, – подхватил разговор Клаус и оскалил зубы в недоброй усмешке. – Один раз боцман хотел было по привычке обращаться с новичками, сунуть ему кулак под нос, да этот русский так ловко перехватил его руку, скрутил за спиной, что наш доблестный Майкл взвыл от боли. А Штефан только и сказал невозмутимым тоном: «Майкл, я давно вышел из возраста юнги! И успел вволю понюхать соленых линьков в гестаповских лагерях! Ты понял, с кем имеешь дело?»
– Неужто Майкл стерпел такое оскорбление? Невероятно! – Отто и в самом деле был крайне удивлен, что хитрый боцман не отомстил Русскому Медведю каким-то изощренным способом. – Я бы все равно придумал что-то интересненькое, чтобы проучить этого варвара.
– Штефан очень осторожен, господин сенатор, его вот так, на голый крючок, не поймаешь. А свои обязанности исполняет безукоризненно, не придерешься. Вон и молодой господин появился… – прервал разговор Клаус и глазами показал в сторону бака.
Отто махнул рукой Карлу, чтобы выходил на палубу.
– Клаус, мы за работу, а ты веди яхту аккуратно.
– Яволь! – по-военному ответил рулевой и перевел взгляд на картушку компаса с мягкой подсветкой.
– Идем, Карл. Я захватил крепкий линь[4], привяжешься к мачте, а я подстрахую тебя, чтобы удобно было спускаться за борт.
Затянув на себе потуже страховой пояс, Карл привязал линь к кольцу, прошел к борту на бак. Отто, закрепив другой конец линя к мачте, протянул его вокруг шпиля, чтобы натяжение было не вдоль борта, а перпендикулярно к нему. К шпилю же привязал канат с небольшой доской-скамейкой, какой обычно моряки пользуются при наружной покраске борта, спустил ее на уровень надписи «Изабелла». Потом помог
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 79
