— Время союзов, — прошептал Крид, отнимая руку от Копья. — Даже с теми, кому я не доверяю.

* * *

Малая приёмная представляла собой элегантное помещение, где христианское и исламское искусство переплетались в удивительной гармонии. Арабские ковры устилали мозаичный пол, а на стенах, украшенных крестами, висели гобелены с узорами, напоминающими страницы Корана.

Дон Себастьян стоял у шахматного столика, изучая позицию фигур, оставшихся после чьей-то незаконченной партии. Высокий, стройный мужчина с идеально уложенными тёмными волосами и бледной кожей, он выглядел чужеродным элементом в этом восточном интерьере. Его строгий тёмный костюм-тройка, сшитый по последней европейской моде, контрастировал с яркими красками комнаты. Но самой примечательной деталью его облика были очки-авиаторы с тёмными стёклами, за которыми скрывались глаза, о которых ходили самые невероятные слухи.

— Белые могли выиграть в три хода, — произнёс дон Себастьян, не оборачиваясь, когда Крид вошёл в комнату. — Но сыграли неосмотрительно и теперь обречены на поражение.

Его голос, мелодичный и глубокий, с лёгким кастильским акцентом, отражался от стен комнаты, создавая странное эхо.

— Иногда поражение в малом ведёт к победе в великом, дон Себастьян, — ответил Виктор, подходя ближе и протягивая руку. — Рад видеть вас в Каире.

Испанец обернулся и слегка наклонил голову в знак приветствия. За стёклами очков мелькнуло что-то, чего Крид не смог разглядеть — нечто, напоминающее вспышку голубого пламени, но исчезнувшее прежде, чем он смог быть уверенным.

— Кардинал-протектор, — произнёс дон Себастьян, пожимая руку Виктора. — Ваша репутация летит впереди вас. Захват Каира — впечатляющее достижение. Особенно для Ордена, о котором многие в Риме предпочитают не говорить вслух.

В его словах Крид уловил насмешку, но предпочёл не реагировать. Вместо этого он указал на кресла у низкого столика, где уже стояли бокалы и графин с тёмно-красным вином.

— Присаживайтесь, дон Себастьян. Расскажите, как обстоят дела в Испании? И что привело вас в столь далёкие края?

Испанец грациозно опустился в кресло, и когда Виктор налил вино в бокалы, поднял свой в приветственном жесте.

— За союзы, кардинал, — произнёс он с лёгкой улыбкой. — За то, что объединяет нас, несмотря на… различия во взглядах.

Крид хмыкнул, отпивая глоток. Вино было превосходным — терпкое, с нотами вишни и дыма, напоминавшими ему Испанию времён Реконкисты.

— Интересная формулировка, дон Себастьян. И какие же цели могут объединить Рассветных рыцарей и иезуитов?

Испанец поставил бокал и наклонился вперёд, сцепив пальцы в замок.

— Скажем так, кардинал: мой Орден внимательно следит за вашими… археологическими изысканиями. Особенно теми, что связаны с определёнными реликвиями времён распятия Христова.

Воздух в комнате словно сгустился. Виктор почувствовал, как волоски на шее встают дыбом — Копьё, хоть и находилось в другой комнате, отзывалось на угрозу.

— Я не знал, что иезуиты интересуются археологией, — осторожно ответил он.

Дон Себастьян улыбнулся шире, но улыбка не коснулась его глаз, скрытых за тёмными стёклами.

— О, мы интересуемся многим, кардинал. Например, нам известно о вашем недавнем приобретении в горах Кипра. И о том, что вы намереваетесь продолжить свои поиски в Иерусалиме.

Крид напрягся, готовый в любую секунду призвать Копьё к себе. Но испанец поднял руку в примиряющем жесте.

— Не волнуйтесь, монсеньор. Я здесь не как враг. Напротив. Я считаю, что наши интересы… совпадают.

— Неужели? — Виктор приподнял бровь. — И в чём же?

Дон Себастьян снял очки, и Крид наконец увидел его глаза — ярко-голубые, почти сапфировые, с притягательной глубиной, в которой, казалось, плясали искры голубого пламени.

— В том, что некоторые… сущности должны оставаться там, где они находятся сейчас. За гранью нашего мира.

Он аккуратно протёр стёкла очков шёлковым платком, затем вновь надел их.

— Я предлагаю партию в шахматы, кардинал. И во время игры мы сможем обсудить возможности нашего сотрудничества более детально.

* * *

Шахматные фигуры двигались по доске, словно солдаты на поле битвы. Крид играл белыми, дон Себастьян — чёрными. Оба демонстрировали мастерство, выработанное десятилетиями — а в случае Виктора, возможно, и столетиями — практики.

— Вы ведёте агрессивно, кардинал, — заметил испанец, отражая очередную атаку белых. — Прямолинейно. Это ваш обычный стиль?

— Предпочитаю открытую конфронтацию, когда это возможно, — ответил Крид, жертвуя пешку ради развития позиции. — Хотя иногда обстоятельства требуют… гибкости.

Дон Себастьян кивнул, принимая жертву.

— Гибкость — ключевое качество в нашем нестабильном мире. Как и умение предвидеть последствия своих действий.

Он сделал ход конём, создавая угрозу королю Виктора.

— Например, что произойдёт, если все пять колец Копья Судьбы будут собраны вместе?

Крид поднял взгляд от доски, встречаясь глазами с тёмными стёклами очков испанца.

— Вы, кажется, хорошо осведомлены, дон Себастьян.

— Иезуиты всегда хорошо осведомлены, монсеньор, — мягко ответил испанец. — Это наша работа. Как и предотвращение… катастроф апокалиптического масштаба.

Он сделал паузу, наблюдая, как Крид защищает своего короля.

— Мы знаем об Абаддоне. И о том, что он ищет те же реликвии, что и вы. Разница лишь в том, что ваши цели… остаются для нас загадкой.

— А ваши цели, дон Себастьян? — спросил Виктор, пытаясь перехватить инициативу на доске. — Что движет Орденом иезуитов в этой истории?

Испанец улыбнулся, его пальцы на мгновение замерли над фигурой слона.

— Сохранение баланса, кардинал. Этот мир держится на хрупком равновесии между силами, имена которых давно забыты. Врата, которые могут открыться, если все пять колец соединятся… — он покачал головой. — Даже Бессмертному следует трижды подумать, прежде чем переступать подобные пороги.

Виктор застыл. Впервые за всю встречу дон Себастьян назвал его Бессмертным — титулом, известным лишь немногим посвящённым в его истинную природу.

— Откуда вам это известно? — тихо спросил он, голос его стал холодным, как лезвие северного клинка.

Испанец спокойно