— Да хоть на голове ходи.

— Пробовал. Не помогает. А на чьей голове надо было ходить?

— Не смешно.

Трибуле вкатился в спальню, сделав колесо на руках, и прыгнул сальто назад, приземлившись на то же место.

— Значит так, — строго сказала Луиза Савойская и посмотрела на Колетт, — Ты пошла вон.

— Надо ей что-то подарить, — сказал Трибуле.

— Его Величество и так доставил мне величайшее удовольствие! — сказала Колетт.

— А должна была ты ему, — сказала Луиза Савойская, — Еще не хватало, чтобы короли доставляли удовольствие крестьянкам.

— Король должен быть щедрым ко всем своим шлюхам, — возразил Трибуле.

— Голову ей подари.

Королева-мать подошла к прикроватному столику и посмотрела на разложенные там аптечные пузырьки.

— Какую голову? — не понял Франциск и посмотрел на маску в виде львиной головы.

— Ее голову. Она же ведьма. Это зелье, зелье и зелье. Пусть спасибо скажет, что ушла живой. Стоило бы ее сжечь, не будь она собственностью Маргариты.

— С чего ты взяла, что это зелья?

— Да мне ли не знать!

— Мама?

— Моя госпожа подарила те же самые зелья Ее Высочеству, — ответила Колетт, — Вам понравилось?

— Заткнись и иди к черту! — заорала Луиза Савойская.

— Мама, что такое? — удивился Франциск, — Я что-то пропустил за эти дни?

— Ты с этой шлюхой конец света пропустишь! Мое сердце разбито!

— Кто на этот раз?

— Шарль де Бурбон.

— Что, опять?

— Господи. При шутах. Не приведи Господь, кто-то сейчас отмочит бугагашечку.

— Молчу-молчу, — пискнула Колетт, — Моя голова — отличный подарок. Ничуть не хуже, чем моя задница. Госпожа будет очень довольна.

Колетт нашла в пределях досягаемости розовую ленту и завязала бант у себя на лбу.

— Хватит с меня! — заявила королева-мать, — Ведьму отправь на шабаш и пусть ее там отымеют какие-нибудь кобольды…

— Кобольды противные, — перебила ее Колетт.

— Я сейчас пошлю тебя на конюшню и оттрахаю конем!

— Ах, как это романтично! Кони такие грациозные создания!

— Свали отсюда к чертовой матери!

Колетт, одетая только в бант на лбу, выскочила за дверь, держа перед собой подушку. Франциск грустно перевел взгляд на стоящий под простыней уд.

— Пригони сюда какую-нибудь шлюху, — приказала Луиза Савойская, обращаясь к Трибуле.

— Франсуазу, — сказал Франциск, — И завтрак.

— Сию минуту, — ответил Трибуле, — Но прекрасная Франсуаза обиделась.

— Тогда дальше по списку.

— Кончи по-быстрому, поешь и одевайся, — сказала Луиза Савойская, — Франческо Сфорца привез каких-то несчастных дам с удивительной историей. Надо их принять и пожалеть.

— Каких дам, с какой историей?

— Трибуле расскажет новости. Я не в настроении.

— Мам, хочешь, я специально для тебя Бонниве отзову из Испании?

— Хотела бы, сама бы отозвала. Представляй Францию в высшем обществе и не лезь под руку.

Луиза Савойская развернулась и вышла.

— Колетт там далеко убежала? — спросил Франциск у Трибуле.

— Может, Франсуазу? — ответил шут.

— Франсуазу после завтрака.

— Вы не злоупотребили зельями, Ваше Величество?

— Если и злоупотребил, то что? Ведро святой воды выпить? Тащи обратно Колетт и зови на завтрак Франсуазу.

— И снова здравствуйте!

Колетт подслушивала и сразу же появилась в королевской спальне. Подушку она держала так, что верхний край прикрывал грудь на палец выше сосков, а нижний проходил по верхней трети бедра.

— Надо еще тете Маргарите отдариться… — вспомнил король.

— Только не меня! — воскликнул Трибуле.

— Точно?

— Она подруга Вашей мамы. Разве можно дарить маминым подругам неприличные подарки?

— Надо дать что-то равноценное.

Франциск, не стесняясь шута, восстановил позицию, в которой его прервали. Трибуле все-таки смутился и пошел на выход.

— Куда торопишься? — спросила Колетт, когда шут уже приоткрыл дверь, — Может, советом поможешь? Песенку в ритм споешь? Расскажешь романтическую историю?

— Хотите, приведу Франсуазу прямо сейчас? Она точно и посоветует, и расскажет.

— Отличная идея! — сказала Колетт, — А у нее сиськи больше моих?

— Немного меньше, — ответил Трибуле.

— Насколько?

— Вот так, — Франциск сжал руками грудь Колетт.

— Значит, и зад должен быть более тугой? — спросила Колетт.

— Не знаю, — ответил король.

— Ну, Ваше Величество! Какое упущение!

— Я в твой-то с трудом влезаю, а она и вовсе лопнет.

— Прекрасно. Порадуете маму.

Франциск остановился, чтобы фыркнуть, а Колетт тут же выгнулась так, что Его Величество немедленно завершил начатое.

— Уф, — король сел на край кровати, — Кажется, я и правда немного злоупотребил зельями. Сердце сейчас из груди выскочит.

— Да ладно, — Колетт села рядом и взяла его за запястье, — Там может на раз осталось. И то после завтрака.

— Надо все-таки что-то подарить тете Маргарите. Она ни на что не намекала?

— Было бы ей нужно что-то материальное, оно бы у нее давно было. Просто сделайте ей приятно. Подпишите какую-нибудь забавную ерунду. Госпожа привезла пачку разногласий между Нидерландами и Францией и по каждому из них свой проект решения вопроса.

— Пусть вечером притащит, все подпишу.

— Еще у нее особое мнение по Италийской Конфедерации.

— Заранее согласен.

Трибуле тем временем сбегал в спальню Франсуазы де Фуа, которая находилась ровно этажом ниже. Статная сторожевая фрейлина преградила ему дорогу.

— Госпожа обиделась и никого не желает принимать.

— Я от Его Величества.

— Госпожа обиделась на Его Величество, не желает ничего слышать и подарки тоже не принимает.

— Хорошо. Я побежал дальше по списку.

— Стоять!

Трибуле обернулся.

— Покажи список!

— Здесь без первой строчки, — сказал он, доставая из поясной сумочки какую-то помятую бумажку.

— Кто должен быть на первой строчке? — спросила фрейлина, не глядя в бумажку.

— Ты, красавица.

— Правда?

— Нет, шучу. Я же шут.

— Самая удачная шутка в твоей жизни будет, если ты сейчас приведешь к Его Величеству меня.

— Даже если он передумает насчет списка, это будет забавно.

— Я тебе передумаю!

— Двести.

— Что двести?

— Двести дукатов, и Его Величество не передумает. Повар говорит, что главное в королевском завтраке вкус, но лакей, который приносит блюда