Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 169

Кучак и раньше видел золото. После изнурительного труда в ледяной воде этот желтый, добытый им песок казался невзрачным. Жадный аксакал тотчас же уносил его к себе в кибитку. Став обладателем богатств, Кучак сразу утратил былую беспечность и добродушие. Он каждую минуту думал о том, как бы не потерять его. Мысль о Джуре приводила его в ужас. Он думал о том, что Джура не простит ему бегства и жестоко расправится с ним при встрече. Рассветало.

Кучак забился в углубление под скалой возле источника Голубая Вода и весь день просидел, дрожа от страха и холода: он боялся, как бы Джура не заметил его издалека. Вечером, когда уже начало темнеть, Кучак решился выйти.

Он с трудом расправил затекшие руки и ноги, но сразу же испуганно спрятался назад, под скалу: он увидел невдалеке Одноухую — собаку Зейнеб. «Собака не будет бродить одна, — подумал Кучак. — Я пропал!»

Одноухая, почуяв запах вяленого мяса, насторожилась, подбежала к скале и увидела Кучака. Остановившись перед ним, она жалобно повизгивала, выпрашивая мясо. Кучак бросил в неё камнем. Одноухая не убежала. Вспотев от страха при мысли, что собака приведет Джуру, Кучак поманил её кусочком мяса, затем привязал за шею своим поясом и втянул под скалу.

Он хотел убить Одноухую, чтобы она не выдала его своим визгом, но в это время начали кричать филины. Кучак верил в примету, что своим криком филины отгоняют альбестов и джиннов, предупреждая путников об опасности. Помня слова аксакала, что в это время надо притаиться и молчать, чтобы не навлечь их гнева, Кучак решил переждать ночь.

Но следующий день был теплый, солнце светило ярко. Кучак подобрел и решил взять собаку с собой на восток. «В дороге пригодится как сторож», — решил он.

Кучак вел собаку на поводке, но, убедившись, что она не думает убегать, снял веревку. Одноухая побежала вперед, часто оглядываясь. Кучак успокоился: когда собака бежит впереди и оглядывается на человека — значит, она считает его своим хозяином. Кучак шел по берегу реки, прячась за камнями, все дальше на юго восток, где сверкали на солнце снега перевала. Кучак промок и озяб, но разводить костер боялся: дым мог привлечь внимание Джуры. По ночам он забивался в щели скал и дрожал от холода и страха, с нетерпением ожидая рассвета. Перебравшись через снежный перевал на плоскогорье, Кучак собрал сухой полыни и разложил большой костер. Он решил, что Джура уже далеко. С наслаждением вдыхал он горький дым и грелся у огня. Просушив одежду, он вынул из курджума большой кусок мяса, нашпиговал его салом и положил в горячую золу на два плоских раскаленных камня.

В ожидании, пока изжарится мясо, Кучак задремал. Он вполне доверился сидевшей напротив Одноухой, которая лаем известила бы его об опасности. Неожиданный удар по плечу и сердитый окрик разбудили его. Решив, что это Джура, Кучак, дрожа всем телом, бросился на колени, но, подняв голову, увидел много незнакомых людей.

Кучак протер глаза и быстро пересчитал их. «Семь человек», — подумал он и подавил вопль.

Самый толстый из незнакомцев (Кучак сразу же мысленно прозвал его Кабаном) спросил Кучака, как его имя и откуда он.

— Я Кучак, иду издалека.

— Ты не мусульманин, — с одышкой сказал Кабан, — ты негостеприимен — не приглашаешь нас к огню.

Не успел Кучак ответить, как другой, худой и подвижный, которому он позже дал прозвище «Гадюка», подскочил к нему и пинком ноги отбросил его от костра.

— Пошел вон! — крикнул ему третий.

Все засмеялись и уселись вокруг костра.

Присев на корточки в сторонке, Кучак ежился от ночного холода, зевал и тер глаза.

К нему подошел худощавый мужчина, шумно втянул сквозь стиснутые зубы воздух и ласково заговорил. Перепуганный Кучак был рад, услышав приветливый голос. Он надеялся найти в этом человеке с черными глазами, скошенными к носу, доброжелателя и советчика. Незнакомец позвал Кучака вместе с собой собирать полынь для костра, и он с радостью согласился.

— Я Саид, проводник. А кто ты? Откуда идешь и зачем ты здесь?

— Я? — переспросил Кучак, не зная, что сказать, и показал рукой назад.

— Из Ферганы? Бай? Спасаешь свою шкуру от суда и бежишь в Кашгарию?

— Тут, в горах, наш кишлак Мин Архар… А я… я поссорился и ушел.

— Вот не знал, что в этих горах есть кишлак! А чем занимаешься? Контрабандой? Ну, ты брось из себя непонимающего строить! Меня не бойся. Сам такой. Ты, я вижу, человек незлобивый. Помогай мне, слушайся меня — и не пропадешь…

— А что это за люди? Почему они злые? — тихо спросил Кучак.

— Эти? Баи, богачи… Они попробовали было со скотом прорваться через границу, так пограничники весь скот переловили, нескольких человек забрали, а эти удрали назад. Теперь я веду их этим путем… будь он проклят!

— Он махнул рукой в сторону. — Так ты контрабандист?

— Нет, нет! — поспешно ответил Кучак, мало поняв из того, что говорил ему Саид.

— А куда идешь?

Кучак махнул рукой на восток.

— Ага, хочешь бежать через границу в Кашгарию! Мы идем туда же. Мои баи земли бросили, скот продали, жен оставили и бегут, не жалея денег. Мне — чистый заработок! Побольше бы так! А может быть, ты лазутчик из добротряда Козубая? Только попробуй нас выдать! Не успеешь крикнуть, как я перережу тебе горло. Вот! — И Саид показал нож.

— Что ты! — испуганно закричал Кучак. — Я сам не знаю пути в этих горах, куда же я побегу, кому скажу?

— Ну то то! — примирительно сказал Саид и добродушно похлопал Кучака по плечу.

Тот тяжело вздохнул и спросил:

— Зачем богатым людям идти пешком по труднопроходимым горам? Не лучше ли им было поехать на яках по хорошим дорогам?

Саид щелкнул языком и с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

— Да ты не знаешь, что ли? Сейчас в Туркестане у богачей отбирают землю и скот. Все отобранное отдают бедным.

— Ну ну, не ври! — сказал Кучак и даже засмеялся: он представил себе аксакала бедняком, а себя, Кучака, в горностаевом тулупе аксакала.

Саид рассердился:

— Пусть я буду синим ослом, если то, что я говорю, неверно! Богатые бегут в Кашгарию. А ты чего бежишь от власти бедняков? Тебе и здесь хорошо будет. У тебя ведь нет золота.

Кучак съежился.

— Конечно, нет золота, конечно нет! — бормотал он, робко посматривая на пустынные горы.

Он начал подозревать, что Саид неспроста завел его подальше от лагеря, и уже жалел, что пошел с ним. А Саид, не замечая трусливых взглядов Кучака, продолжал рассказывать о жизни в Мин Архаре. Он говорил, что в кашгарском городе трудно держать лошадь, потому что связка сена стоит двенадцать пулов23. Кучак мало что понимал из рассказа Саида, но старался не выдать своего невежества.

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 169