— Если бы тебя так саданули по чердаку, ты бы тоже «дремал». Ничего, сейчас очнётся, — осклабился инспектор и побил по щекам англичанина.

У последнего сначала открылся левый глаз, а потом правый.

— Он! Он! Точно он! — вскричал кладовщик. — Богом клянусь!

— Кто вы такие? — пошевелил синими губами коммерсант. — Что вам от меня нужно? Я подданный королевы Виктории.

— Да хоть самого египетского фараона. Вы подозреваетесь в краже саквояжа господина Шидловского, второго секретаря посольства Российской империи, из камеры хранения железнодорожного вокзала в Фиуме, а посему будете препровождены в участок для дальнейшего разбирательства. Там ваша личность и будет установлена. Так что подвиньтесь, нам всем надо уместиться.

Полицейский стражник уселся рядом с Леманом, Иштван расположился напротив. Все ждали инспектора. Но он не торопился. Отойдя несколько шагов в сторону, сыщик сказал:

— Благодарю вас, господин Ардашев, что помогли раскрыть кражу. Нам пора.

— Чего не сделаешь ради уважения к закону, — развёл руками Клим и добавил: — Мне кажется, инспектор, если вы вознамеритесь проверить, где находился этот субъект во время убийства Карела Новака в Триесте и Людвига Пичлера в Фиуме, то окажется, что именно он затягивал верёвку на шее этих двух подданных вашего императора. Ну и смерть Шидловского, как вы понимаете, тоже лежит на этом человеке.

— Как думаете, кто этот гусь на самом деле?

— На какое государство он работает, я не знаю, но уж точно не на Британию.

— А я ведь с самого начала говорил, что от всех этих смертей за милю несёт шпионством… Что ж, поздравляю. Теперь я понимаю, какой «дипломатией» вы занимаетесь, — грустно усмехнулся полицейский.

Он сел в ландо и, не попрощавшись, велел кучеру:

— Трогай!

Глава 25

Возвращение

26 июля 1893 года, г. Санкт-Петербург

Ардашев сидел в приёмной статского советника Клосен-Смита на Певческом мосту и, ожидая приглашения, читал свежий номер «Тhe Times», имевший прямое отношение к его недавней командировке, откуда он вернулся только вчера. Газета негодовала: «Как стало известно нашему корреспонденту, в Вене по подозрению в краже и двух убийствах арестован некий торговец Мэттью Леман, имевший паспорт подданного Великобритании, но на самом деле являвшийся полковником Nachrichten-Bureau[83] Генрихом фон Краузе.

Несомненно, военный суд приговорил бы вышеназванного шпиона к смертной казни. Однако австрийский император Франц Иосиф I, идя навстречу просьбе германского императора Вильгельма II, помиловал преступника и выдал его германским властям. Либеральная общественность и некоторые члены рейхсрата[84] возмущены этим вопиющим беззаконием и унижением Вены перед Берлином. Министерство иностранных дел Великобритании направило ноту протеста послу Австро-Венгрии в связи с помилованием и передачей Генриха фон Краузе Берлину, поскольку последний обвиняется в шпионстве и других преступлениях, совершённых на территории Соединённого Королевства. Дипломатическая нота с требованием выдачи Генриха фон Краузе вручена и германскому послу в Лондоне».

— Господин Ардашев, извольте пройти. Павел Константинович ждёт вас, — объявил секретарь.

Клим вошёл в кабинет с газетой. Статский советник, поднявшись из-за стола, пожал подчинённому руку и указал на стул.

— Рад вас видеть! Вижу, вы уже прочли вполне ожидаемую новость.

— От неё на душе, что называется, кошки скребут.

— А вы, Клим Пантелеевич, не переживайте. Со своей задачей вы справились превосходно: предателя Шидловского отыскали, продажного курьера выявили, немецкого шпиона нейтрализовали, утерев нос англичанам, и даже передали описание установки гироскопа на самодвижущую мину. Правда, морское министерство весьма скептически отнеслось к этому предложению. Считают, что наша военная промышленность пока не готова самостоятельно строить подобные торпеды. Проще купить лицензию за границей. А я вот боюсь, что Германия теперь всех опередит. Ведь часть документов Карела Новака полковник Краузе всё-таки получил из камеры хранения.

— Такая нерадужная перспектива вполне реальна. Всё идёт к тому, что немцы с австрийцами, как настоящие союзники, скоро будут военные бюджеты согласовывать, чтобы противостоять России.

— Но, как бы там ни было, вы вбили серьёзный клин между ними. Такой скандалище разразился! Особенно младочехи негодуют, что смерть Карела Новака осталась неотмщённой… Да, пока вы в Петербург добирались, мне сообщили, что Франца Ковача отправили в отставку. Тайная полиция не простила ему первенства в аресте «англичанина». Мол, влез старый сыщик в чужой огород. Формально он был обязан сначала с прокурором согласовать арест иностранца, а уж потом и в столицу соваться.

— Жаль инспектора.

— Нас это уже не касается.

— К сожалению, в его бедах есть и моя вина.

— Не думаю, — покачал головой статский советник. — Скорее тут дело в соперничестве политической и уголовной полиции.

— Одного понять не могу, Павел Константинович, как это Шидловский так прокололся, полагая, что Мэттью Леман работает на англичан?

— Вероятно, фотоаппарат «Ланкастер» его в этом убедил. Кстати, полковник Краузе, засветив вашу фотографическую пластину, вложил свою, но курьера это не спасло. Вы вовремя нас предупредили. Мы допросили Панюкова: кается, мол, бес попутал, потому и на деньги польстился. Но вот теперь мы его к бесу на каторгу и отправим. Участь предателей незавидна. — Он вдруг улыбнулся и сказал: — Англичане обнаружили в одном из своих банков в Вене ячейку, открытую на имя Шидловского. Знаете, сколько там было фунтов?

— Неужто тридцать?

— Именно!

— Да, — качнул головой Ардашев, — в чувстве юмора этому немцу не откажешь.

— Кроме всего прочего, полковник Краузе — фанатик, считающий, что Германия должна править миром. Он потому и душил стариков-учёных одного за другим, опасаясь, что секрет установки гироскопа на самодвижущуюся мину попадёт в чужие руки. С Феликсом Майером, правда, немного перестарался. Тот не выдержал шантажа и покончил с собой, но стенографический отчёт не передал.

— Тем обиднее слышать отказ нашего морского министерства от разработки важного военного изобретения.

— Тут уж мы с вами не в силах что-либо поделать, — досадливо проговорил статский советник. — Не наша епархия.

— А почему полковник фон Краузе самолично убивал изобретателей? Неужели у него не было агентов, способных выполнить чёрную работу?

— Наверняка были, но он, как профессионалист высокого класса, хорошо понимал, что, поручая любую задачу кому-либо, всегда есть не только риск её плохого выполнения, но и собственного разоблачения в случае провала агента. Заметьте, кроме него, никто не раскрыт. Я уверен, что вся шпионская сеть Германии в Австрии ничуть не пострадала. Полковнику уже нашли замену. И новый эмиссар немецкого Генерального штаба наверняка уже прибыл в Вену. Но я ещё раз хочу выразить вам благодарность за великолепную работу: вы нанесли серьёзный удар по репутации Nachrichten-Bureau. И потому я готовлю представление о досрочном присвоении вам чина коллежского секретаря. А сейчас вас проведут в отдельную комнату. Там есть бумага, чернила,