Юнь Шэнли недоверчиво принял от нее напиток и принюхался. Кандалы на руках мешали удобно перехватить чашку, и глава едва не выронил ее.

– Не отравленный?

Она громко рассмеялась:

– А что? Боишься? Не беспокойся, я еще хочу, чтобы ты пожил. – Госпожа Иньхань сделала глоток чая, демонстрируя тем самым, что он не опасен. – Понимаешь ли, глава Юнь, я не люблю убивать простыми способами. Да и ты мне нравишься. Такой самонадеянный.

– Вы сумасшедшая?

– Возможно…

Госпожа Иньхань обошла Юнь Шэнли, внимательно рассматривая его. Ее губы в который раз изогнулись в ленивой, хитрой улыбке. Кажется, она наконец-то придумала, как можно вдоволь позабавиться с ним, и от дурного предчувствия у Юнь Шэнли внутри все сжалось.

– Глава Юнь, – протянула она мягко, словно разговаривала с любовником после совместной ночи, – вы же не откажете молодой девушке в небольшой услуге с вашей стороны?

Юнь Шэнли поднял на нее настороженный взгляд. Он понимал, что госпожа Иньхань не была тем человеком, который просит о чем-то просто так.

– Какую услугу? – сухо уточнил он.

Она подошла ближе, едва касаясь его плеча кончиками пальцев, словно была уверена в том, что его ответ будет положительным.

– Мне нужен один из твоих талантов. Давай ты, как и планировалось, выйдешь сегодня на арену и примешь участие в одном-единственном бое.

Рот госпожи Иньхань дернулся, она вновь присела на кушетку и принялась ждать, пока он обдумает ее слова.

– А взамен? – спросил Юнь Шэнли.

– Что?

– Что вы готовы предложить за такую растрату моего таланта?

– А чего же хочет глава Ведомства?

Юнь Шэнли сразу открыл дверь, чтобы увидеть гору[15]:

– Я хочу знать, кто дал вам «Кровавую бабочку».

Госпожа Иньхань неожиданно вскочила и приблизилась к Юнь Шэнли, почти с нежностью погладив его по щеке:

– Я расскажу тебе, если выдержишь один бой против моего Гончего.

– Почему он?

– Мне нравится наблюдать за вашими перепалками. Выиграешь – арена сдастся без борьбы, нет – умрешь. Согласен?

Она снова потянулась к лицу Юнь Шэнли, но он перехватил ее руку и с силой сдавил запястье. Кандалы звякнули, кости женщины хрустнули, но она ничуть не изменилась в лице, продолжая улыбаться.

– Госпожа Иньхань меня не обманет?

– Не обманет, дорогой.

* * *

Юнь Шэнли не осталось ничего другого, кроме как согласиться на предложение. Да и всего один бой… Это не так уж сложно. Юнь Шэнли был уверен, что сможет выиграть, а если он вдруг умрет, то и госпожа Иньхань потеряет многое, прежде всего – подвластные ей территории, ведь император не оставит убийство чиновника без внимания. Ей его смерть невыгодна, как ни посмотри.

Ни госпожа Иньхань, ни Юнь Шэнли не были готовы к такому повороту событий, но у нее все-таки получилось загнать его в ловушку – хитрую и вместе с тем безжалостную. На первый взгляд выбор у него был. На деле же – нет. Либо он подчиняется ее правилам и выходит на арену в качестве бойца, рискуя жизнью, либо… Либо назад он вернется трупом, который подбросят к воротам Ведомства.

«Хитрая змея, – пронеслось у него в голове. – Она даже не попыталась убить меня, ей интереснее смотреть на мои страдания! Как кошка, что играет с мышью, прежде чем разодрать ее и сожрать!»

Ее решение не было проявлением милосердия, нет. Госпожа Иньхань предвкушала драму, что должна скоро развернуться на ее арене, потому что и дураку ясно: Юнь Шэнли для нее – очередная шашка вэйци, которой суждено двигаться по доске до тех пор, пока это ее забавляет.

Иньхань наверняка не верила в его победу, но знала, что его борьба придаст зрелищу остроты. Она хотела увидеть, как далеко он зайдет, как будет биться до последнего, как, возможно, расплатится кровью за собственную дерзость.

Юнь Шэнли освободили от кандалов и вывели на арену, покрытую грязью. Сероватый песок, видимо, залили водой, пытаясь смыть кровь убитых бойцов. Стопы утопали в скользкой субстанции из мокрого песка, земли, грязной воды и крови, поэтому идти было тяжело. Появилось ощущение, что эту кашу развели на арене специально, желая усложнить бой, чтобы Юнь Шэнли не имел ни единого шанса на победу. И зрители уже собрались, явно ожидая хорошего, а главное, кровавого зрелища.

Перед началом боя глава мельком оглядел зал, и в его мыслях промелькнули образы тех троих, кто пал сегодня утром от рук Гончего. Тигр из Янчжоу с его суровым взглядом и грубым юмором, Плачущий Монах с непонятной и такой странной добротой да заумными наставлениями, Летящий Клинок, быстрый, как ветер, молчаливый и вечно наблюдающий за всеми откуда-то из тени с почти незаметной усмешкой.

Сейчас, перед схваткой, он впервые почувствовал сожаление, что их больше нет рядом. Преступники, которые поначалу были для него лишь соперниками, со временем стали ближе. По-своему уникальные и сильные, такие противоречивые… Юнь Шэнли знал, что они по достоинству оценили бы его бой, если бы еще могли на него посмотреть.

Юнь Шэнли сбросил свое верхнее одеяние, оставшись в одних штанах. В его глазах полыхал огонь ненависти и отчаянного нежелания принимать судьбу, но зрителей поражал даже не его запал, видный издалека. На безупречно белой коже юноши – ни единого шрама, ни следа загара, и тело стройное, подтянутое и ладное. Он напоминал молодого господина из богатой семьи, а такие бойцы здесь были редкостью. Это удивляло: десятки недоуменных, заинтригованных и жадных взглядов скользили по его безупречному телу, будто гости арены не верили, что такой, как он, мог оказаться здесь, среди грубых, изможденных и закаленных в боях людей.

С противоположной стороны на арену вышел Гончий. Главарь и ручной пес госпожи Иньхань. Он был выше, крупнее и сильнее Юнь Шэнли. Его мышцы перекатывались под кожей, и взгляд был испепеляющим. Однако в подобных драках главное не рост или вес, а умение следить за противником.

Гончий окинул Юнь Шэнли презрительным взглядом, явно считая его слишком хрупким для арены. «Сяо Юнь» ответил ему тем же. Уступать друг другу они явно не собирались.

– Ну что, уродец! Не думай, что если тебя до сих пор не убили, то я тоже пожалею! – напористо крикнул Гончий, обматывая руки кусками рваной одежды.

– Единственный, кому понадобится жалость, – так это тебе! – Пусть Юнь Шэнли не любил громких фраз, но напоследок хотелось выразить «благодарность» за все то, что ему довелось тут вытерпеть из-за Гончего.

Раздался звук гонга, и бой начался. Первые секунды они оба кружили, выжидая и приглядываясь к движениям противника, пытаясь найти слабые места. Внезапно Гончий рванул вперед