— Благодарю вас.

— Он говорил, что вы должны были быть произведены в капитаны, но что-то случилось не по вашей вине.

— Отец вам расскажет о взятии Лурсии, если вам любопытно, — улыбнулся идальго. — После заключения мира мне пришлось заботиться о семье и земле. Я с войны пришёл жив и без серьёзных ранений, а в глубоком тылу мои брат и кузен погибли, защищая наше Хетафе от банды дезертиров. Так я остался всего-навсего лейтенантом, но не считаю это большой потерей.

Идальго на миг отвлёкся от нынешних забот, вспомнив, как рассказал жене о неудаче в военной карьере и о том, что всё равно считает правильным решение полковника де Суэда не отдавать Лурсию на разграбление. Тересита погладила его по щеке и шепнула: «Ты так же великодушен, как и храбр. Оставайся таким, каким я тебя полюбила, Алонсо». Очнувшись от воспоминаний, идальго вслух произнёс:

— Передавайте отцу от меня почтение, дон Хуан.

Юноша встал, поклонился и покинул таверну.

28. Предложения о замужестве дочери

Думая, что пора возвращаться, идальго допивал своё вино, закусывая его простой солониной на ломте хлеба с оливковым маслом. Мысли встревоженного отца были невеселы, и он не сразу заметил нового собеседника.

Почтенный алькальд Тагоны, сеньор Энрикес, смотрел на старого знакомого на редкость хмуро.

— Здравствуйте, сеньор Рамирес. Не будем терять времени зря. Прошу вас, забудьте о моём предложении женить моего сына на вашей дочери.

— Вот как? — сдержанно ответил идальго. — Поскольку я это предложение не принимал, то не о чем и говорить.

Про себя пожилой дворянин решил — до алькальда дошли слухи о чересчур назойливом ухаживании за Инес двух кабальеро. Похоже, доброе имя дочери было задето. Считая унизительными рассуждения по этому поводу, идальго, отвечая несостоявшемуся свату, ограничился простым ответом, сопровождая его своим обычным прямым взглядом.

Сеньор Энрикес почувствовал себя неуютно и опустил глаза.

— Простите, может быть, я слишком осторожен и резок. Поверьте, у меня нет сомнений в добропорядочности вашей семьи и добродетели вашей дочери, — бывший торговец заёрзал, пожевал губами и, вздохнув, начал объяснять своё решение. — Я не хочу… прямо скажу, как простой человек — я боюсь перебегать дорогу господину, который последнее время зачастил в ваше Хетафе.

— Вы о доне Стефано Аседо дель Соль?

Алькальд поморщился и предложил:

— Перейдёмте-ка под навес, где нет стен, а значит не будет и ушей…

Недоумевая о подобной предосторожности, идальго молча последовал за собеседником. Усевшись подальше от других посетителей в месте, где шум дороги заглушал слова уже в шаге от разговаривающих людей, сеньор Энрикес продолжил:

— …Дело о тагонском льне нанесло огромный урон нашему городу, куда больше, чем нападения по весне. Я не сумел предотвратить мошенничество, ведь льном занимались инспекторы королевской казны. Но когда обман вскрылся я, разумеется, взялся за него со всей тщательностью.

— Верю.

— Меня озадачило, что одно из нападений пришлось на охраняемые опытные участки, где якобы выращивали тагонский лён. Казалось бы, чем там грабителям поживиться?

— Грабитель, кто бы он ни был, мог заподозрить подлог, а у жуликов звонкая монета найдётся всегда.

— После чего мошенничество приобрело небывалый прежде размах. В ходе расспросов я узнал, что известный вам кабальеро очень интересовался тагонским льном где-то за месяц до налёта. Он мужчина приметный, а у хозяина нашей лучшей таверны прекрасная память.

— Дон Стефано и моё мнение спрашивал задолго до начала продажи бумаг на долю в доходах и до налёта. Ничего подозрительного для расчётливого человека. Вы узнали, как он управляет своим поместьем?

— Отлично, особенно если учесть, в каком состоянии сеньор дель Соль принял дела. Но тут есть небезынтересная подробность. Среди людей, которых дон Стефано принял на службу, нанятые мной соглядатаи опознали мерзавцев, подозреваемых в разбое, но сумевших вывернуться не без помощи своего сеньора.

Идальго подался вперёд:

— Примерно то же говорил дон Фадрике о матросах корабля капитана Аседо, как обычно звали дона Стефано во времена каперства.

— Вот видите! Очень бы я хотел знать, насколько подлинные доходы сеньора превосходят заявленные казне.

— Это непросто.

— И за это я не возьмусь. Недавно я посетил Сегилью и поговорил с почтеннейшим доном Бернардо. Ваш друг сумел выяснить: в месяц налёта на Tагону в окрестностях прекрасной столицы нашей провинции было тихо, не в пример безобразию, творившемуся в последние годы.

— То, что вы рассказали, очень серьёзно и требует тщательного расследования.

— Я не стану в этом участвовать! — возвысил голос алькальд, но тут же огляделся по сторонам и стал говорить тихо. — Дон Стефано завсегдатай в доме герцога де Медина, в казначейство Сегильи дверь ногой открывает, был в дружеских отношениях с покойным начальником городской стражи…

— Дон Бернардо…

— Знаю, вы хотите сказать: полковник Альмейда — человек честный и прямодушный. Отвечу — в этом и сила, и слабость коменданта против такого проныры, как дон Стефано, тем более что у вашего друга большой опыт по части артиллерии, а не расследования разбоя. Не удивлюсь, если у сеньора, о котором мы говорим, связи в столице.

— Понимаю, — угрюмо отметил отставной лейтенант.

— Теперь ближе к вашим делам. Я, знаете ли, заранее был наслышан о лошадях капитана Морено, не терпелось их посмотреть. Поэтому на ипподром я пришёл, хотя встал в стороне — не было времени ввязываться в разговоры. Так вот, я видел, как ваша дочь гарцевала на Звёздочке, заметил — у меня ведь к ней свой интерес, восхищение, которое сеньорита вызвала у молодых кабальеро и у того, о ком сегодня мы говорим. Дон Стефано, казалось, готов был испепелить юношей, смотревших на вашу красавицу, а потом приказал что-то лакею.

— Думаете, он устроил, что молодые люди оказались в борделе, а потом и облаву?

— Именно! Я лично поговорил с теми тремя, кто любовался сеньоритой Инес на ипподроме — странное совпадение, вы не находите?

— Теперь не нахожу, — сквозь зубы произнёс идальго.

— Так вот, прапорщик Сальгари — на его голове красовалась огромная шишка — с трудом припомнил, что его вечером позвали на помощь. Дон Хуан де Теноро признался: лучшая девка пообещала, что такого красавца обслужит бесплатно, а третьего юношу попросту подпоили, может быть, подсыпав в вино какую-то дрянь. Сводня ни капли не огорчилась скандалом и хвасталась, как удачно для неё прошла ярмарка…

Идальго стиснул зубы и промолчал, а его собеседник помрачнел ещё больше и продолжал:

— …Болтливую дуру недавно нашли в сточной канаве. По видимости, поскользнулась, ударилась головой и захлебнулась в грязи.

— Мог