Однако одной лишь информации было недостаточно. Мин Фань понимал, что для успеха им нужно было также сплотить бойцов, вызвать у них желание бороться за свободу. В тайных беседах он рассказывал другим о своем видении – о жизни вне арены, о свободе от власти госпожи Иньхань. Он говорил им, что их сила и навыки могут быть использованы не для рабского труда, а для простой работы. Мин Фань был уверен, что, если он вдохновит достаточно людей, они смогут объединиться против госпожи Иньхань и ее приспешников. Они планировали устроить серию мелких диверсий, препятствующих работе арены. А также посеять панику среди охраны и спровоцировать внутренние конфликты, которые могли бы подорвать порядок. Это должно было отвлечь внимание Иньхань, дав им время.

Но арена не прощала мятежников.

– Если бы он был рожден в знатной семье, – с усмешкой продолжала госпожа Иньхань, глядя в сторону, будто обращаясь к пустоте, – он мог бы стать достойным чиновником, настоящим защитником народа. Но увы… – Она мягко пожала плечами, как будто сожалела об утраченных возможностях. – Жизнь распорядилась иначе.

Она медленно поднялась. Ее изящные стопы коснулись пола, а голос зазвучал тише, почти обволакивающе.

– Этот Мин Фань слишком многого хотел. Он собрал вокруг себя других, таких же наивных, как и он сам. Они начали шептаться, строить планы, которые, как они верили, скрыты от моих глаз. Сначала я наблюдала, думая, что они сами поймут, насколько ничтожны их замыслы. Но Мин Фань был упорен. Он верил, что сможет изменить порядок, что его мечты о справедливости воплотятся в жизнь. – Ее глаза сверкнули презрением. – Такой глупый, самонадеянный мальчишка.

Она продолжала, холодно глядя перед собой, будто проигрывая в голове все воспоминания о Мин Фане:

– Он сговорился с остальными за моей спиной, вообразил себя главарем, героем! Даже обвинил меня в том, что я держу здесь невинных, что арена – лишь прикрытие для грязных сделок! Да что он знает о том, насколько тяжело управлять этим местом! Мин Фань собрал вокруг себя группу таких же заблудших душ, и они создали, как они это называли, «союз» против арены. – Госпожа Иньхань горько рассмеялась. – Конечно, возмездие не заставило себя долго ждать. Как только я поняла, что его жалкие попытки что-то изменить начинают мешать мне, я решила, что с меня хватит! – Она, вспомнив о поступке этого мальчишки, резко отбросила курительную трубку в сторону и сжала ладонь в кулак от бессильной ярости. – Я дала ему яд «Кровавая бабочка», смертельный дар, от которого он не посмел отказаться. Моими подарками невозможно пренебречь. Я отравила Мин Фаня прямо перед очередным боем, но его самоуверенность помешала ему заметить это. Он не дожил совсем немного до конца поединка, но я видела, как он боролся, пытался остаться в живых, никак не желал признавать свое поражение.

Ее голос стал ледяным, а улыбка – почти кровавой.

– Я забрала то, что всегда принадлежало арене, ведь его сила, его жизнь – все это было моим. Любой, кто поднимет руку на мое детище, быстро забудет о том, что такое пощада и милосердие.

– Зачем вы мне все это рассказываете? – Юнь Шэнли прищурился, с подозрением глядя на нее. – Вы же понимаете, что никакие связи и знакомства вас не спасут? Это же восстание против самого императора. Если вы не подчиняетесь законам Великой Ся, то могли бы не выставлять свое преступление на всеобщее обозрение. Боюсь, нам придется поговорить о вашем дальнейшем заключении в Ведомстве наказаний.

Улыбка быстро сползла с лица Госпожи Иньхань. Она сделала шаг вперед, и ее глаза заблестели, словно от предвкушения.

– Какая жалость… – протянула она, слегка качнув головой. – Но знаешь, глава Юнь, мне по душе самой выбирать, какое наказание я понесу.

Юнь Шэнли нахмурился, обдумывая ее признание. Только зачем она рассказала все это? Обычно, чтобы докопаться до правды, Юнь Шэнли приходилось знатно попотеть, но сейчас госпожа Иньхань вывалила все как есть, ничего не утаивая… Значило ли это, что она не собирается оставлять его в живых?

– Вы ведь сделали это намеренно, не так ли? Подбросили тело Мин Фаня, почему-то оставив метку на его запястье? Вы вырезаете клеймо у всех убитых бойцов, но вдруг «забыли» сделать это именно с ним? Вы как будто хотели привлечь внимание, заставить меня заинтересоваться вами… Только зачем?

Госпожа Иньхань усмехнулась. Ее губы изогнулись в едва заметной улыбке, полной презрения и странного удовольствия от того, что ее уловка была разгадана.

– Ах, глава Юнь, а вы догадливы! Я уже думала, что мне придется все вам объяснять. Да, метку на руке Мин Фаня оставили специально. Мне нужно было, чтобы Ведомство наказаний заинтересовалось моей ареной.

Юнь Шэнли нахмурился, пытаясь разгадать ее замысел. Он чувствовал, что за ее словами скрывается нечто большее, чем просто желание «обратить внимание».

– Но зачем? Почему бы вам не скрыть все это, не избавить арену от лишнего внимания? – спросил он, не отводя от нее взгляда.

Госпожа Иньхань рассмеялась. Ее смех был низким, как тихий рокот, от которого пробегали мурашки по коже.

– Потому что в этом и был мой замысел, – прошептала она, наклонившись к нему. – Мне нужно, чтобы ты понял, с кем ты имеешь дело. Чтобы и Ведомство наказаний, и весь город знали, что у арены есть свои правила, свои законы и что никто не смеет нарушать их. А для этого я оставила след. Я знала, что ты обратишь внимание, что захочешь узнать правду о смерти этого идиота. Не простишь такого дерзкого поведения на своей территории. Но я не думала, что ты, такой наивный, придешь прямо ко мне в руки.

Юнь Шэнли почувствовал, как внутри закипает раздражение.

– Значит, это было приглашение? Вы сделали это, чтобы спровоцировать меня?

Она провела пальцем по подбородку, задумчиво наблюдая за его очевидной реакцией.

– Меня попросили, – с явным удовлетворением прошептала она.

– Попросили? Кто? – нетерпеливо спросил глава.

Она прищурилась и едва заметно усмехнулась, как кошка, которая дразнит свою добычу.

– Конечно, я могла бы сказать тебе… Но, может быть, я пока не готова поделиться с тобой этим секретом. – Ее слова звучали почти кокетливо, и, казалось, она получала удовольствие от своей игры. – Мне нужно было привлечь внимание чиновников. Проверить, на что вы, зажравшиеся императорские свиньи, способны. И у меня получилось. А теперь, когда ты здесь, почему бы нам не сыграть уже по моим правилам?

Госпожа Иньхань грациозно развернулась, взмахнув рукавами, и подошла к столу, после чего любезно предложила «уважаемому