Подпольную арену хорошо скрыли от глаз и чиновников, и простых горожан. Путь к ней могли найти только те, кто знал, куда идти, либо те, кто был туда приглашен. Она располагалась в густонаселенном районе столицы, под одним из старых заброшенных зданий, которое уже многие годы не использовалось по прямому назначению. Арена давно стала пристанищем для бойцов, не имеющих ни чести, ни жалости, а также для тех, кто зарабатывал на кровавых боях. Поговаривали, что вся эта система нелегальных боев возникла еще при прошлом императоре и до сих пор существовала благодаря покровительству некоторых неизвестных, но, очевидно, высокопоставленных чиновников.

Говорили и то, что арена, несмотря на свою мрачную репутацию, процветала благодаря тому, что приносила значительный доход в казну императора. Каждый бой привлекал толпы зрителей, готовых заплатить за место на трибунах, за ставки на исход боев, за дополнительные «услуги» и товары. В определенной мере и сам черный рынок, и арена были терпимы для императорской власти, поскольку приносили прибыль и оставались в тени, не вмешиваясь в жизнь остального города. Император закрывал глаза на то, что в боях зачастую участвовали преступники и убийцы. А вот Ведомство наказаний считало арену и всех причастных к ней своими врагами, но их отношения продолжали балансировать на грани между видимым сотрудничеством и плохо скрываемой взаимной ненавистью.

Юнь Шэнли знал, что его отец, верховный цензор, старался лишний раз не конфликтовать с этой теневой организацией, считая, что раз система уже устоялась, то и трогать ее не стоит. Однако все понимали, что если бы хоть раз на арене осмелились тронуть кого-то из чиновников, то император быстро бы «забыл» о прежних договоренностях и покровительстве.

Очевидно, что бойцами в основном становились ради денег, так как для большинства это было последней возможностью выжить в мире, где у них не осталось ни родных, ни поддержки, ни дома, ни шансов на нормальную жизнь. Каждый понимал, что арена жестока, но существовала простая, понятная система «побеждает сильнейший», и если ты силен, ты получаешь награду. Были и такие, кто попадал туда из-за долгов или нужды, кого семья выгнала из-за бесконечных трат и позора. Арена дала им то, чего они не могли найти за ее пределами, – хотя бы временную возможность перестать быть ничтожеством, почувствовать себя кем-то значимым на несколько секунд, пока стоишь на ринге и сотни глаз следят за каждым твоим движением.

Но у происходящего на арене была и другая сторона.

Юнь Шэнли с Лэйчэном договорились встретиться возле неприметного здания, расположенного прямо на границе между двумя мирами: подконтрольными императору и Ведомству наказаний территориями и черным рынком. Каждый, кто пересекал эту невидимую черту, знал: общепринятые нормы и устои здесь не властны и все подчиняется одному лишь закону силы и денег.

Рядом с этим зданием всегда велись дела сомнительного характера. Здесь ютились преступники всех мастей: воры, убийцы, торговцы запрещенными ядами. Ведомство и императорская стража не раз устраивали облавы и обходы, надеясь уничтожить хотя бы эту часть преступного мира, но каждый раз, когда они уходили, негодяи собирались здесь вновь, словно крысы, с которыми невозможно бороться.

Юнь Шэнли знал, что ситуация усложнилась после того, как среди этих преступников вновь появились люди из Ордена Полуночников. И если окажется, что его влияние распространяется на черный рынок и арену, то станет очевидно – сила Полуночников не та, что прежде, сейчас все намного серьезнее. Из-за этого опасность могла угрожать не только Ведомству наказаний, но и императорскому двору.

Чиновники сами дали Ордену и всякому сброду распуститься. Сами теперь и должны зарезать курицу, чтобы напугать обезьяну[13].

Лэйчэн встретил его с пьяной улыбкой:

– Ты и правда решил сделать это?

– Да, – коротко ответил Юнь Шэнли, накинув капюшон, чтобы скрыть лицо.

Лэйчэн, напряженно оглядевшись вокруг, осторожно сунул руку в рукав и вытащил темную маску, грубую на ощупь, с прорезями для глаз. Он медленно протянул ее Юнь Шэнли:

– Маска. Надень ее. Поверь, там лучше не светить своим личиком, – сказал Лэйчэн, как будто это был веселый маскарад, а не подготовка к проникновению в логово преступников.

Маска, сделанная из качественной кожи, была грубой, плотной. Прорези для глаз казались слишком узкими, но все-таки носящий ее мог видеть происходящее вокруг и скрывать лицо от других. Юнь Шэнли с недоумением осмотрел маску и хмыкнул:

– Зачем? Думаешь, я так легко узнаваем? Я меньше месяца на посту главы Ведомства.

Лэйчэн игриво постучал себя по подбородку:

– Ай-ай, не спорь! Ты же сын верховного цензора! Знаешь, сколько людей хотят тебя прикончить?! Просто надень ее! На арене чужаков не терпят, а новые лица привлекают внимание, – заявил Лэйчэн, подходя ближе и опуская маску на лицо старого друга. С помощью плотных шнурков Лэйчэн закрепил ее на чужой голове так надежно, как только мог. – Я уже договорился с ними о тебе, они хотят только лично оценить… товар.

Юнь Шэнли устало закатил глаза, но позволил Лэйчэну поправить неприятно ощущающийся на коже предмет, что скрыл его лицо до самого носа, оставляя открытым лишь рот.

– Еще будут какие-то указания?

Лэйчэн похлопал себя по одежде, будто ища что-то важное. Юнь Шэнли только выжидающе смотрел и не смел подгонять. Наконец Лэйчэн с радостным кряканьем вытянул откуда-то маленький кувшинчик с «Опьянением бессмертных».

Юнь Шэнли от досады стукнул его ладонью по лбу и пошел вперед.

– Эй, Шэнли-гэ! Подожди меня! А вдруг в темном переулке на меня нападут бандиты?!

Недолго поплутав по узким, едва проходимым улицам, мужчины оказались перед невзрачным зданием. На вид – обычный трактир, где наверняка любят собираться местные работяги. Снаружи дом выглядел совершенно непримечательно: покосившийся фасад, глухие ставни, старая подгнившая вывеска, и лишь едва слышные пьяные голоса пробивались наружу. Единственное, что выдавало истинное назначение этого места, – дверь, у которой дежурили двое крепких парней, лениво перебрасывавшихся словами. Их лица тоже скрывали маски, но можно было заметить, как охранники слегка нахмурились, окидывая незваных гостей подозрительным взглядом.

– Куда направляются господа?

Не колеблясь, Юнь Шэнли достал из кармана несколько блестящих монет и бросил их в сторону охранника. Тот, быстро поймав их, мгновенно оживился, как марионетка, приведенная в движение.

– Мы пришли к Гончему! – весело пропел Лэйчэн.

Отношение одного из охранников тут же переменилось.

– Прошу, проходите!

Не говоря больше ни слова, мужчина молча распахнул двери и повел их вниз по узкому коридору, освещенному редкими масляными лампами, едва отбрасывающими свет на стены, что были покрыты грязью