ему значение слова. Ведь по большому счету женщине не важно, понимают ее или нет, главное, что слушают. А если иногда мужчина делает что-то не так, или вразрез с ее указаниями, или просто не расслышав то, что ему говорили, гораздо интереснее напомнить о том, что было сказано и с новыми подробностями. А если и это не помогло, то есть на крайний случай осень действенный метод, срабатывающий в девяноста девяти случаях из ста — просто расплакаться. И если мужчина тебя по-настоящему любит, то он обязательно, во-первых, постарается успокоить, любимую женщину, а во-вторых, обязательно что-то подарит в знак примирения. И совсем неважно, что это будет за подарок, пусть даже это окажется простой перстенек, выточенный из стальной гайки, открученной от какого-то болта. Во-первых, такого перстенька нет не только ни у кого в деревне, но пожалуй можно даже с уверенностью говорить и об остальном мире, а во-вторых. Впрочем, хватит и во-первых, дорог не подарок, дорого внимание.
А уж подаренный мужем сундук с драгоценным наполнением от самого Стеапана Аркадьевича, кто это такой интересно? Ведь среди пантеона богов, ничего подобного Ацальпиоками ни разу не слышала. Но судя по той интонации с которой Рамазон, произносил это имя, наверняка весьма уважаемое божество. А едва увидев содержимое сундука, Ацальпиоками просто расплакалась навзрыд. Такого приданного, она была уверена не было даже у жены самого Великого Инки. Один только набор тонких стальных игл для шитья мог стоить столько, что за одну единственную иглу, можно было затребовать весь остров со всеми его жителями в полную собственнось. Об остальном содержимом можно было даже и не думать.
Однажды Рамазон просто не выдержал ее болтовни, зудящей над его ушами, тем более, что уже какой день был занят разборкой двигателя самолета, и и ему было не до того, чтобы выслушивать очередные претензии по поводу например не правильного расположения входа в дом, и того, что по местным обычаям дверь, должна открываться по ходу солнца, а не наоборот, как было сделано у него. И у него возникла идея научить жену чтению.
Вообще-то у народа Чибча существовала письменность. Причем, можно сказать вполне, или почти современная. То есть свои мысли они выражали с помощью буквенно-слогового письма. Это, разумеется еще не современные алфавиты, но уже и не иероглифы, где для правильного понимания написанного нужно знать точное начертание несколько тысяч слов и понятий. Местный алфавит правда, тоже состоял из трехсот шестидесяти символов, и пяти смягчений, что в сумме составляло как раз годовой календарь, в котором имелось восемнадцать месяцев по двадцать дней в каждом, плюс пять дней обязательного поста, дней, которыми завершался каждый последующий год, и после которых начинался новый. Что интересно, раз в четыре года, этот пост увеличивался на один день. Другими словами, это была не только письменность, но и знание астрономии. Хотя, как оказалось чуть позже, этот календарь был не единственным. Имелся еще и другой так называемяй лунный, который состоял уже из двенадцати месяцев по тридцать дней в каждом. Неизменными оказывались лишь пять или шесть свободных дней. Правда при этом, не было разделения на скажем декады, или недели. просто назывался определенный день месяца и все. Хотя, первое аремя, Рамазон и путался в них. Нет чтобы просто сказать, что например сегодня десятый день пятого месяца. Так нет же этот день означается, как: «День отдыхающего на солнце морского котика, в месяце двойных колосков»
Морские котики, кстати здесь частые гости. Причем настолько частые, что большая часть домашней еды, которится именно из его мяса или же на его жире. Аборигены давно привыкли к тому, что его мясо сильно отдает рыбой, и не обращают на это внимания, считая, что так и должно быть. Рамазон же, первое время с трудом воспринимал это, но деваться было некуда.
Но пожалуй стоит вернуться к местному алфавиту. Может в супруги эти знания были не настолько глубокими, но читала она довольно бегло. Правда, чтобы удостовериться в этом, пришлось подниматься на дальнюю гору, где на одной из скал было высечено пророчество, касающееся как раз Рамазона.
«…И придет он, презревший время и расстояние, и призвав в соратники Великого Золотого Кондора, в неравной борьбе свергнет ниц, своего давнего врага и соперника, и будет править народом Чибча. Он научит людей готовить божественный напиток из золотистых бобов, даст знания по целительскому искусству, покажет, как добывать и плавить металлы, возьмет в жены прекраснейшую дочь своего народа, и оставит за собою потомство, прежде чем вернуться в небесные чертоги…» — Когда наш герой впервые услышал перевод этих строк, то честно говоря слегка ошалел. Ведь все написанное сходилось до мелочей. Он действительно прилетел сюда и совершенно другого времени, на желтом самолете, который вполне можно было принять за огромную птицу. Учитывая, что кондора местные жители наверняка не видели, ведь он водится только в горных районах Перу, вполне могли принять кукурузник именно за него. Злесь он раздавил несчастного косолапого, доживающего свой век на горе в пещере, сбросив его в неравной для мишки борьбе с горы, научил местных готовить какао, и даже дал воду на поля. Пусть не дождь, но так даже лучше, не нужно зависеть от природы. Осталось научить целительству, и плавке металла.
Скажем с плавкой металла, он как-то еще бы разобрался, но вот с целительством, будут некоторые проблемы. С одной стороны, например, отличить дуб от кактуса Рамазон наверняка сможет, но на этом его знания растений, в общем-то, и заканчивались. А изучать все это пусть даже в объеме справочника сельского фельдшера, не было совершенно никакого желания.
— Хотя… — Рамазон даже обрадовался от возникшей в его уме идеи. И решил, что воплотив ее в жизнь, он во-первых, на какое-то время сможет оградить себя от назойливого зудения супруги, а во-вторых, вполне сможет объявить этого самого сельского фельдшера — божественным целителем, врачующим своим искусством, приболевших небожителей. Осталось дело за малым, научить Ацальпиоками, читать на русском языке.
Вернувшись домой, он отмахнулся от очередной проблемы предъявленной ему женой, и зарылся в имеющуюся у него библиотеку. Когда-то давно, еще разбирая книги оказавшиеся в сундуке и взятые на полевые работы, он сильно хохотал, обнаружив среди них обычный школьный «Букварь» для учащихся первого класса. Тогда он отложил эту книжку в сторону, как курьез, зато сейчас, она оказалась как нельзя кстати. Бережно изъяв ее из общего собрания книг имеющихся у него, на мгновение окинул все, что находилось в одном из ящиков, и счастливо зажмурился.
