Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70

Карманы сошедших на берег были до отказа набиты деньгами. (Нох, тщетно стараясь отцепить мою пятерню от своего плеча, бессильно стонал, глядя, как Стоун без какого-либо счёта выгребает монеты из кожаных портфунтов.) Но, во-первых, эти деньги были не из тех, которые стоило жалеть. А во-вторых, они составляли гарантию того, что мои люди справятся с любыми случайностями и сделают всё, что им поручено. Имея деньги, даже пират мог войти в порт и купить пушки и порох. Наличные решают всё.

Намеренно я не взял большой охраны: маленькому отряду легче затеряться. Больше того, когда Готлиб высказал вдруг странную просьбу обследовать порт в одиночку, я согласился не раздумывая. Неожиданную пользу мне приносят обычно мои безрассудные, необъяснимые поступки. Готлиб, предоставленный своему чутью и своей воле, мгновенно растворился в человеческом муравейнике. Сунул лишь Робертсону в руки недокуренную трубочку и исчез.

Моя же цель была проста: встречая английских или говорящих на английском моряков (такие встречи – вдали от родной земли – всегда сопровождаются проявлением радости, доходящей до исступления), щедро угощать и расспрашивать, – не видел ли кто двух белокожих близнецов или смуглых людей в малиновых турецких штанах, а главное – встречался ли кому-нибудь четырёхмачтовый немецкий купец “Хаузен”.

Неблагодарное занятие. Угощать – а значит, и пить! – пришлось изрядно. Мы все, включая и осторожного в таких делах Ноха, покачивались и тяжело дышали. Да ещё жара, понимаете ли, да и плотная одежда (она скрывала оружие). Расспросы пользы не принесли, а вечер неумолимо приближался. “Так можно и десять дней бродить наугад и расспрашивать вслепую!” – с отчаянием подумал я.

Мы сидели в тесной и тёмной таверне с плетёными стенами, обмазанными по низу глиной. Качался в воздухе радостный рёв очередной английской компании. И эти ничего не видели. Пусто. Но встать и сразу уйти – невозможно. Подозрительно. И снова налиты кружки! Проклятые соотечественники! Проклятые пьяницы!

Вдруг сквозь толпу ужом проскользнул взволнованный Готлиб.

– Мистер Том, – торопливо зашептал он мне на ухо. – Здесь на рынке есть человек, он продаёт какие-то мази и травы.

– Местный?

– Похоже, да.

– Ну и что же?

– А то же! Помните, в Мадрасе, после ночной схватки, вас серый лекарь смотрел?

(Я оцепенел. Холодок предчувствия удачи вошёл в моё сердце.)

– Он?!

– Нет, не он. Но лекарь, когда мы его везли в шлюпке, рассказывал Барилю, что за книгу, которую он везёт для мисс Эвелин, один его знакомый охотно отдал бы своего плешивого кота!

– И?!

– И этот продавец трав одет в серый дырявый плащ, а на плече у него сидит старый плешивый кот! Сидит и смотрит, честное слово!

Я вскочил. Сдвинул на сторону стол, рванулся к выходу, поправляя оружие. Готлиб и вся моя маленькая команда подхватилась следом. Проклятые пьяные братья! Собутыльники наши, решив, что мы спешим выручать кого-то своего из случившейся драки (а они уже были в той степени опьянения, когда матрос до колик в животе ищет драк), помчались за нами вслед. Готлиб летел, показывая путь, а за нами топал добрый десяток краснорожих детин с гримасами отваги и благородства на этих самых рожах. Я понял, что придётся терять людей. Осторожно покричав на ходу своим, качнулся в сторону и схватился за живот, махнув помощничкам рукой, – вперёд, английские герои, я чуточку запалился, сейчас догоню… Нох и Робертсон ушли сквозь толпу и увели ненужную помощь, а мы с Готлибом ввинтились в плотные и пёстрые рыночные водовороты.

– Вот! – выдохнул Готлиб, показывая на человека.

Но за ту секунду, пока мы бежали к нему (ты пьяный осёл, Томас, осёл и глупец!), пухлый маленький человек с ловкостью фокусника сметал концы платка с травами в узел, прижал кота к плечу и бросился прочь! А кто из нас на его месте не сделал бы то же самое?

Не зная имени, я не мог его окликнуть. Но как же, как называл его Бариль? Нет, не помню.

Я нёсся, как сумасшедший, и сквозь грохот молотов в голове и груди удивлялся, как он-то может бежать так долго и так быстро?

Мы вынеслись в какие-то пригородные кварталы, безлюдные, с высокими, нагромождёнными в затейливом беспорядке глинобитными стенами. Травник с котом ушёл-таки изрядно вперёд, а я к тому же вдруг почувствовал, как беспощадно закололо в боку. В голову хлынула муть и вынула из тела последние силы. В изнеможении я привалился к стене, грубо сунул в рот три пальца, надавил на корень языка и в два толчка выбросил из себя все последствия встреч со славными английскими моряками. Потом, рыча от бешенства, словно чугунные гири выбрасывая ноги, припустил в закоулки. Серого плаща не видно, но пыль, поднятая им, ещё висела в воздухе. Вдруг я добежал до места, где пыль исчезала! Зримо обрывалась в наддорожном пространстве смутная желтоватая пелеринка. Я в растерянности остановился. Сердце прыгало не у горла даже, а где-то в носу. Изо рта, и из глаз, и из носа текло. Я захлёбывался. Воздуху не хватало. Но полуслепыми глазами я торопливо шарил вокруг, разгадывая, куда мог скользнуть котовый носильщик.

– Зачем ты преследуешь меня, добрый человек? – прозвучал вдруг голос над головой.

Я поднял лицо. На гребне стены сидел серый плащ. Сурово смотрел на меня его кот. Высоко, не допрыгнуть. Как сам-то он там оказался? Я ещё не отдышался и не мог говорить. Руки вытянули из-за пояса Крысу и показали ему.

– Да? – сказал человек, и встал, и повернулся, и приготовился спрыгнуть по ту сторону стены!

И в голове моей мелькнуло вдруг то, что одно лишь могло его остановить. Я громко, не узнав своего голоса, прохрипел:

– Мастер Альба!

Человек посмотрел на меня изумлённо, замер, присел и, придержав кота, спрыгнул. Тревожно заглянул мне в глаза.

– Что с ним? – негромко спросил он. – Он ранен?

Бессильной рукой я вытер счастливую слёзку, закивал торопливо, давая понять, что сейчас расскажу. Мы сели на землю в узенькой улочке друг против друга, и я, сбиваясь и перескакивая, поведал ему своё горе.

Он дослушал до конца, не перебив и не переспросив меня ни разу. Встал. Сказал тихо:

– Всё, что ты мог бы узнать здесь, в Магрибе, ты будешь знать сегодняшней ночью. И ночью же готовься отплыть. Жаль только, что свежей воды набрать не успеете. (“Леонард успеет”, – подумал я с тайным удовольствием.) Если всё так, как я предполагаю, из порта вас не выпустят. Для начала затянут с бумагами. Думаю, за это заплачены большие деньги. И чтобы обойти судьбу, нужны ещё большие деньги. Попробую собрать. И ещё. Всех своих верни на корабль. Тот, кто останется с темнотой на берегу, – умрёт. Я подойду к “Дукату” на шлюпке со стороны моря.

Он замолк на мгновение, потом произнёс:

– Побегать придётся. Так что ты иди-ка к нему…

И кот прыгнул! Ударил меня вдруг в плечо тяжёлый и мягкий толчок, и я боковым видением схватил, что этот пёстрый – то ли бурый, то ли серый – плешивый кот с седыми ушами и человеческим взглядом, подбирая хвост в кольцо, устраивается на моём плече. Как ни в чём не бывало. А серый плащ повернулся и побежал. “За этот Травник Пантелеус отдал бы своего плешивого кота”, – вспомнил вдруг я!

– Пантелеус!..

Но закоулок был уже пуст.

С тяжёлым и тёплым котом на плече я добрёл до пристани. Вот покачивается шлюпка с “Дуката”. Я шагнул к ней, и вдруг вокруг меня выросло плотное кольцо людей. Нох, Каталука, Робертсон, ещё человек восемь матросов.

– Целы, мистер Том? – спросил кто-то.

– Всех нужно вернуть на корабль! – сообщил я вместо ответа. – И побыстрее, скоро будет темно!

– Всё уже известно, – раздался приглушённый бас Каталуки. – Серый человек был уже здесь. Ждём мистера Стоуна и Леонарда. Ещё четверо назначены бичкомерами: бродят по этому пляжу, высматривая вас. Теперь мы их отзовём…

Звук странного взрыва прервал его сообщение. Похож был на слабый пушечный выстрел. Все замерли и повернули головы в ту сторону, откуда прилетел звук. Примерно в полумиле от нас, на берегу, над портовым людским муравейником поднималось и пухло в воздухе яркое оранжевое облачко.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 70