Он закован,

Он выглядит цилинем и драконом,

Он недоступен стрелам,

Прям и горд,

Затянут туго

Поясом живот.

Громадны

Сапоги из бычьей кожи,

Конь вороной

Послушен седоку,

Он молнии подобно

Мчаться может

И все живое топчет на скаку!

А веер-меч

Узорами украшен,

Сжимает рукоять

Стальной кулак,

Как не признать,

Что он и вправду страшен —

Такой могучий, беспощадный враг?

Противники назвали друг другу свои имена и звания и, осыпая друг друга насмешками, ринулись в бой.

Это был замечательный поединок! Описать его можно только в стихах:

Сближаются два полководца,

На лицах врагов – напряженье,

Коней боевых подхлестнули

И ринулись к полю сраженья.

Один помышляет повергнуть

Драконьего логова терем,

Линьаньский дворец уничтожить

Другой полководец намерен.

* * *

Меч-веер

Прозрачен, как иней,

В нем – солнца

Слепящие брызги,

Расходятся молнией синей

От палицы яркие искры.

Так бились,

Что небо дивилось,

Так бились,

Что солнце сокрылось,

Всю воду моря расплескали,

И реки безумными стали!

После сорока схваток Янь Чэн-фан понял, что чжурчжэнь сильнее его, и сделал ложный выпад. Ляр Синьшань отпрянул в сторону, а юноша, воспользовавшись минутной заминкой, повернул коня и обратился в бегство. Цзиньский военачальник устремился в погоню, но сильно отстал.

Янь Чэн-фан мчался без остановки больше десяти ли, как вдруг увидел на опушке леса двух коней, привязанных к дереву. Возле них на камне сидели два молодца: один с черным, будто измазанным сажей лицом, другой – желтолицый.

– Вы кого испугались, полководец? – окликнули они Янь Чэн-фана. – Быть может, вам нужна наша помощь?

– Да, за мной гонится чжурчжэнь, – торопливо отвечал Янь Чэн-фан. – А вы кто, позвольте спросить?

– Я – Дун Яо-цзун, сын Дун Сяня, – сказал чернолицый. – Со мной Ван Бяо, сын Ван Хэна. Мы ищем юаньшуая Юэ Лэя, хотим ему служить.

– А я как раз из его войска! Меня зовут Янь Чэн-фан! Помогите мне побить цзиньского военачальника…

Не успел он это сказать, как появился Ляр Синьшань:

– Слезай с коня, варвар Янь, и сдавайся! От меня никуда не убежишь!

– Стой, чжурчжэнь! Не видишь, Дун Яо-цзун перед тобой! – услышал он в ответ.

– Ты откуда явился, черномазый бесенок? – накинулся на него Ляр Синьшань. – Погоди, ты у меня сейчас другое запоешь!

С этими словами он обнажил обоюдоострый меч и ринулся на непрошеного заступника. Дун Яо-цзун взмахнул трезубцем. Но разве юноше под силу было справиться с матерым чжурчжэнем? Тогда на помощь ему бросились Ван Бяо и Янь Чэн-фан… Ляр Синьшань хоть и был храбр, но не устоял против трех богатырей и бежал.

Юэ Лэй с радостью принял у себя в шатре победителей и устроил пир в их честь. Подвиги обоих юношей были записаны в книгу заслуг.

В то время, когда в сунском лагере пировали и веселились по случаю новой победы, Ляр Синьшань сидел в шатре Шаньшито и рассказывал ему о своем поражении. Шаньшито не на шутку встревожился.

На следующее утро он сам подскакал к воротам сунского лагеря и потребовал поединка с самим Юэ Лэем. Юаньшуай решил принять вызов.

– Да стоит ли вам утруждать себя? – возразил Ван Ин. – Разрешите мне схватить этого разбойника!

– Поезжай, – согласился Юэ Лэй.

Когда молодой воин появился на поле боя, Шаньшито его окликнул:

– Ты кто такой?

– Мне незачем скрывать свое имя! Я – Ван Ин, по прозвищу Огонек. Сейчас ты меня узнаешь!

Он замахнулся на противника мечом, но Шаньшито с такой силой отразил удар, что Ван Ин от страха весь покрылся холодным потом.

– Здорово дерешься! Тебя не одолеешь! – воскликнул он и обратился в бегство.

Шаньшито устремился в погоню. Огонек был уже на волоске от гибели, но тут, к своему счастью, повстречал провиантский обоз под охраной Ню Гао.

– Ты чего испугался, племянник? – окликнул он молодого воина. – Не бойся, я тебе помогу.

Он пропустил Ван Ина и преградил путь Шаньшито.

– Тебе чего надо, волосатый разбойник? – рассердился чжурчжэнь. – Ступай прочь с дороги!

– Я думал, ты настоящий военачальник, а оказывается, ты невежа! Самого Ню Гао не узнал!

– Так ты и есть Ню Гао? Тогда попробуй, тяжела ли рука у Шаньшито!

– Я из тебя сейчас лепешку сделаю! – Ню Гао ястребом кинулся на врага, но Шаньшито с такой силой ударил алебардой по его саблям, что они отлетели далеко в сторону.

– Плохо дело! – вскричал Ню Гао. – Силен чжурчжэнь! Придется мне послать против тебя моего ученика!

– Ах ты, черномазый! Да какие ученики могут быть у такого труса! – презрительно бросил Шаньшито.

– Ты не знаешь обычаев Срединной равнины, чжурчжэнь! У нас всякого человека, сильного духом, считают учителем! Смотри не перепугайся, когда увидишь моего ученика. Вот это силища! Ему и оружие ни к чему: в бою он каждой рукой хватает по врагу, а каждой ногой сбивает сразу двух-трех. Такие, как ты, падают с седла от одного его крика!

– Врешь! – рассердился Шаньшито. – Да разве есть в мире такие богатыри?

– Если не веришь, подожди здесь – я его сейчас позову.

– Пусть будет по-твоему. Только не хитри – от меня все равно не уйдешь.

– Настоящий воин всегда держит свое слово… Если ты убьешь моего ученика – честь тебе, но мой провиантский обоз не трогай!

– На что мне сдался твой обоз! Я отрубей не ем. Ну, скорее зови своего ученика!

– Еду! Только не пугайся, когда его увидишь!

Ню Гао подобрал сабли, вскочил на коня и поскакал на восток, раздумывая над случившимся: «Вот так нахвастался на свою голову! Как же теперь доставить провиант в лагерь?»

Вдруг впереди он увидел облако пыли – навстречу двигался конный отряд. Ню Гао свернул с дороги.

Когда всадники приблизились, Ню Гао узнал в одном из них Ван Ина. Рядом с ним гарцевал на коне какой-то незнакомец.

Облаченный

В шелковый халат,

Полководец

Ослепляет взгляд.

Был из серебра

Умело кован

Круглый шлем

С танцующим драконом, —

Кован так,

Что светится дракон,

Докрасна

Как будто накален.

А под шелком

Яркого халата —

Белые узорчатые латы.

Этих лат