Именно на это я и надеялся, но приглашение казалось входом в волчье логово. Впрочем, выбора, кроме как принять его, у нас не было.

Круглое здание было, по сути, увеличенной и более роскошной версией ирландских домов, к которым я привык. По краям зала, где потолок был так низок, что только маленький ребенок мог бы ходить не пригибаясь, хранились припасы и располагались спальные места. Здесь сидели на скамьях женщины, работая и беседуя при свете каменных масляных ламп, и несколько детей, которые смотрели на нас с нескрываемым любопытством.

В центральном очаге горел огонь. Через дымовое отверстие наверху проникал яркий солнечный свет. За очагом стояло резное деревянное кресло — трон, к которому и направился Маэл. Со скамьи поднялся священник с тонкими губами, а также двое знатных мужей, косившихся и друг на друга, и на нас, когда мы подошли. Один из них был очень похож на Маэла, но у него не было длинных светлых волос, как у Кормака. «Еще один сын», — решил я. Все трое поклонились; Маэл, не обратив на это внимания, сел и спросил, не хотим ли мы пить.

— Немного медовухи пришлось бы кстати, господин, — сказал я, с трудом веря, где нахожусь.

Маэл махнул слуге, и тот поспешил прочь.

— Как вы сюда попали?

Векель сплел историю о наших странствиях. Он, по его словам, предсказывал будущее и королям, и их наместникам, и лордам, и знати по всей северной половине острова. Ведомый сейдом — это слово вызвало неодобрительное цоканье священника, — он наконец пришел в Дун-на-Ски.

— Меня привели сюда, господин, — сказал он голосом, журчащим, как вода, омывающая гальку.

— Не сомневаюсь, ты говоришь то же самое каждому лорденку, — сказал Маэл.

Священник хихикнул; знатные мужи, казалось, тоже были позабавлены, особенно сын верховного короля — ибо это должен был быть его сын.

— Смейся, если хочешь, господин, но это правда. Мне было предначертано прийти в твой зал.

«Чтобы я мог убить твоего сына Кормака», — подумал я.

— Может быть. Но хватит пока магии и мистики, — сказал Маэл. — Я бы хотел узнать больше о твоем умении обращаться с лошадьми. Поймать Лиат Маху было уже примечательно, но успокоить его таким образом… Я никогда не видел ничего подобного.

— Сказать особо нечего, господин. Я отношусь ко всем лошадям с уважением; они это чувствуют. Я спокоен и внушаю доверие, но и спуску не даю.

— Он теперь годится для верховой езды?

— Может понадобиться еще немного времени, господин. Если хочешь, я могу с ним поработать.

Я не ожидал, что именно умение Векеля обращаться с лошадьми, а не его дар витки, откроет нам доступ к верховному королю. Думаю, он и сам этого не ожидал.

Как мы сказали друг другу позже, возможно, так было даже лучше. Маэл казался набожным христианином; во всяком случае, священник с тонкими губами постоянно находился рядом с ним. Верховный король, похоже, заинтересовался тем, что я кузнец, хотя работы и не предложил. Тем не менее, мы многого добились. Хоть и в сарае, но мы должны были спать внутри королевского рата.

Я увижу Кормака, когда он вернется. Мне просто нужен был хитроумный способ его убить. О своей смерти я не заботился, но в рате жили еще более двух десятков воинов, и казалось невозможным, чтобы Векель не разделил мою участь.

Каждую ночь я лежал без сна, строя планы.

Я и до прибытия сюда знал, что Маэл Сехнайлл мак Домнайлл хитер как лис. Иначе, как говорил Векель, как мог правитель такой маленькой области стать одним из самых могущественных королей Эриу? Его королевство, Миде, было крошечным по сравнению с Лайином, Мунстером, Ульстером или землями северных Уи Нейллов. И все же доказательства его способностей были повсюду: от победы над норвежским королем Дюфлина четырнадцать лет назад до поражений, нанесенных правителям Лайина и Коннахта с тех пор. Были и значительные победы в Мунстере, над великим соперником Маэла, королем Брианом Бору. Зная, насколько он умен, мы должны были быть очень осторожны в общении с ним. Один неверный шаг, один намек на нашу истинную цель, и, несмотря на то что Векель был витки, нас бы выволокли на улицу и убили.

Новым открытием стало то, что кажущаяся преданность Маэла христианству не мешала ему прислушиваться к советам Векеля, разумеется, вдали от ушей священника с тонкими губами. Помогло и то, что Лиат Маха под руками Векеля стал послушным, как ручной ягненок, позволив верховному королю ездить на нем. Вскоре Маэл и Векель стали не разлей вода. Священнику это не нравилось. Как и Конхобару, старшему сыну и наследнику, присутствовавшему на нашей первой встрече с королем. Его реакцию разделяли и воины верховного короля, хотя причинить нам вред они не смели. Однако это не делало пребывание в королевском стане комфортным, и я спал, сжимая в руке сакс.

Второе откровение, самое важное, заключалось в том, что Маэл нежно любил своих детей. Можно было даже сказать, что он их баловал. Пять сыновей и две дочери. Ни с одной из дочерей, уже выданных замуж, я не встречался, как и с Домналлом, сыном, который был аббатом в соседнем монастыре. Остальные жили в Иниш-Кро с королем и его женой. Конхобар был похож на отца: холодный, спокойный и расчетливый. Маэл почти каждый день советовался с ним. Конгалах, следующий по старшинству, был замкнутым и держался особняком, но в общении с Маэлом преображался в более счастливое существо. По словам одного из воинов короля, с которым я подружился, Кормак был лучшим из всех: красивый, общительный и превосходный наездник. «Это проделки Локи», — бормотал я Векелю, когда узнал, что Кормак, по-видимому, был еще и любимцем отца.

Едкий ответ Векеля был, что это не имеет значения, потому что Маэл отомстит за смерть любого из своих детей.

Я спорил и хмурился, но мой друг был прав.

Поэтому я ничего не делал. Иногда это лучшее, что можно сделать, любил говорить мой отец; выжди время, и ответ найдется сам.

На следующий день, так и не дождавшись Кормака, я скучал донельзя. Решив размяться честным трудом, я отыскал королевского кузнеца. Приветливый малый с надсадным кашлем, он узнал меня и, услышав, что я знаю толк в кузнечном деле, настоял, чтобы я вошел. Большую