она с веником ходит меня волнуя я вижу ты собираешься уходить. Как жаль, что я не могу пойти с тобой.

<1931>

«один монах…»*

один монах стоял в пустыне о альманах тебя отныне не узнаю. Ужели ты оставил келью молитвы, деньги и покой ужели ты на долг и зубы махнул единственной рукой. Однако руль в твоей ладоне боится пуль святой погони и дребежжит. прощай монашек твой лоб стакан тебя согреет. в густых колосьях спасётся рожь в твоих волосьях родится вошь Собачка гнид. Ребёнку ясно ужели можно оставить сумрачное лето? Когда летят к земле тревожно цветы студента и валета. И в миг лишившись пуговиц Наполеон став голым вдруг произнёс: отныне я хамелеон. Ну кто поверит этим бредням Я ли ты ли или он или Марья или Федор или сам наполеон?

<январь-май 1931>

Ohne мельница*

сломались руки упала ножка вздохнули духи блестела ложка опять Андроний стоял понурый немного синий немного бурый под ним земля звала свистела собак души сломалось тело и в землю крак легло вздыхая. Андроний шел ногой махая

<январь 1931>

«милый чайник проглотив…»*

милый чайник проглотив тем хотел меня привлечь милый выпий сикатив отвечала я в ту речь

<январь 1931>

«порою мил порою груб…»*

порою мил порою груб неся топор шёл древоруб чуть чуть светлее становилось стая чашек проносилась древоруба плакал дух полон хлеба полон мух и полон нечеловеческой тоски от великого мученья рвался череп на куски в глазах застревала гребёнка и древоруб заглядывал туда как это положено когда походкой жеребёнка шла нина муфтой загорожена ведя под ручку велосипед шла нина к тане на обед предчувствуя жаркого землю была зима до этих пор шёл древоруб и нёс топор поглядывая в разные стороны на крыше сидели вороны и лисицы и многие другие птицы

<январь 1931>

«и птичка горько плачет…»*

и птичка горько плачет в чернильнице своей фир фир мур мур фир фир мур мур та птичка соловей и валятся дощечки из птички на песок и птичка уж не плачет летит уже в лесок