Проснусь наутро: в небо смотрят лужи,

Весёлый свет струится по плющу.

Открою шкаф, среди вещей ненужных

Заброшенные крылья отыщу.

«У ветра дело – нервно хлопать дверью…»

У ветра дело – нервно хлопать дверью…

А у меня – терять к тебе доверье.

Пеку пирог, читаю, вышиваю,

Но всё из рук… я будто неживая.

Я жду тебя. Суббота, воскресенье…

Смотрю в окно, хожу по дому тенью.

Я сломанная кукла заводная.

Ты занят, ты уехал – знаю, знаю!

Судить тебя и упрекать не вправе.

Тоскливо пёс скулит на переправе…

И я скулю, примерив злую участь.

Уйду в себя, чтоб никого не мучить.

«Ты помнишь, я тебе дана была…»

Ты помнишь, я тебе дана была,

Как будто бабочка – на день.

Мы белый стих писали набело,

Но яркость слов съедала тень.

Шумел прибой. По воле случая

Ты был моим… Но стал – ничей,

Когда отгородило тучами

Меня от солнечных лучей.

Сгущался мрак. Но я всё верила,

Что день уйдёт не навсегда.

Мои крылатые намеренья

Слизала мутная вода.

«Обрываю последние связи…»

Обрываю последние связи,

допиваю вчерашнюю грусть.

Георгины, увядшие в вазе,

знают песни твои наизусть.

Помнят голос твой окна и стены,

занавески, торшер и кровать.

По привычке твой свитер надену –

он не будет меня согревать,

но внутри разольётся истома.

Зазвенит дождевая вода…

Я уйду в этот вечер из дома

и забуду тебя навсегда.

«Я надену чёрные одежды…»

Я надену чёрные одежды,

Чтоб казаться стройной и красивой.

Дни-монахи не дают надежды

Мне вернуть потерянные силы.

Я надену красные одежды –

Это цвет решимости и власти.

У меня хранятся платья те, что

Ты снимал с меня в порыве страсти.

Я надену белые одежды

И уйду, с тобой не попрощавшись.

Никогда уже не стану прежней,

Потому что нет меня без счастья.

Я сниму ненужные одежды,

Не услышав, что ты говоришь мне…

У души был сложный выбор: между

Мраком и безумьем с разлюбившим.

В поисках обманчивой свободы…

«Прошлое терзает… Как под лупой…»

Прошлое терзает… Как под лупой,

Вижу дни, события и годы –

Я была неопытной и глупой

В поисках обманчивой свободы.

Я несла родным букеты боли,

Приправляя грубостью и ядом –

Их любовь была моей неволей,

А в неволе ничего не надо.

Оглянусь… И пробивает током –

Как Господь простил поступки эти?

Я была к своим родным жестокой,

И за это отомстят мне дети.

Валуны

Вожди лежат, страну не видя,

В окаменелой тишине.

Один – в гранитной пирамиде,

Другой – в прославленной стене.

Мой рот зашит, молитв не ждите!

Мне часовой прикажет: «Стой!»

Здесь измеряли ход событий

Линейкой с красною звездой.

Тебе, страна моя босая,

Ещё бояться тишины.

Те, что в лицо слова бросали,

Лежат в тайге, как валуны.

На них не заживают раны,

Их крики выжжены огнём.

Невинной крови пентаграммы

Хранят подвалы под Кремлём.

Надев фальшивые короны,

Цари играют в поддавки,

И мчатся, мчатся эшелоны

В Карлаг, Алжир, на Соловки.

Мне смерть вождей не греет душу.

…Как таракан, из-за угла

Тень Кобы выползет наружу.

И над Москвой нависнет мгла.

«Люди как люди, играют в рулетку…»

Люди как люди, играют в рулетку,

Дьявол как дьявол, играет в людей –

Каждой судьбы золотую монетку

Делает медной в горниле страстей.

Люди, как боги, играют в войнушку.

Слава – погибшим, медальки – на грудь.

Смерть, своенравная злая старушка,

Всех победит и закончит игру.

«В антикварном быту старушки…»

В антикварном быту старушки

Груды старого барахла:

Бусы, ёлочные игрушки,

В медных рамочках зеркала,

Веера, портсигары, броши,

Кресло, ваза, резной комод,

Зонт японский, почти не ношен,

Скупщик вряд ли его возьмёт.

Сердцу памятные предметы,

Как глоточки святой воды.

Горделиво глядят с портретов

Тёти, бабушки и деды.

Что отправить сегодня в скупку:

Янтаря золотую нить

Или бронзовую голубку,

Чтоб задолженность оплатить?

А в глазах – угольки печали,

Боль отчаянья – на лице.

Жизнь любила её вначале,

Но забыла о ней в конце.

«Щебет светских дам неосторожный…»

Щебет светских дам неосторожный,

Полный осуждений разговор…

Кто объект, понять, увы, несложно,

Заговор готовят, приговор.

Слов не слышу – щёлкают клыками.

Я – не я, сплошной адреналин.

Сколько лет они бросают камни,

Новых выбирая Магдалин!

Эти дамы бесятся от скуки,

Оттого, что в сердце пустота.

Гул в ушах, сжимаю в гневе руки,

К горлу подступает тошнота.

Выпью залпом, отойду подальше,

Приглашу друзей к себе домой.

Я боюсь, что в этой светской фальши

Не сумею долго быть немой.