такие же бледные и истощенные
как этот слабосильный закат
они идут с работы
один за другим – словно договорившись
и никакой радости на их лицах
* * *
дождь, – по траве, – лужицам
голуби бегающие внизу, – на земле
в поисках корма
склевывают вместе с крошками
капли дождя
* * *
птицы пытаются меня перекричать
я сам с собой на бумаге
они в листве друг с другом
пытаются меня перекричать
хотя не знают обо мне
ничего
а может знают
я в одиночестве с невидимыми товарищами мыслями
скрипом пера
они возле моего балкона в листве, – в горячем воздухе
кто кого
мы одинаково принимаем этот мир
и жжем пламя нашего восторга
и никак не можем насладиться насытиться
накричаться
не зная что там впереди
они правда даже не думают об этом
* * *
я буду с вами всегда
даже тогда
когда меня
уже не будет
буду ходить, – потрясать своим кулачком
негодовать злиться
орать
сгорать от нетерпения стыда
рыдать потихоньку, – переводить свои нервы
хвататься за дрожащее сердце
не отставать
не давать покоя
хотя вам так все
надоело
спорить убеждать
ну что за дураки
все у них не так
надо не так, – по-другому
ходить по пятам, – как злая порода тень
я буду с вами всегда
* * *
белые одежды
сверкающие на солнце
в ярких бликах дня
делающие тебя похожей на богиню
вот ты выходишь
спускаешься по ступеням лестницы
как нарочно каменной
длинной прохладной
щуришься от солнца
улыбаешься чему-то
своему
белые одежды белые одежды
разбросанные повсюду
* * *
последний сумасшедший
прорвавшийся к власти
Фидель Кастро
больше нет
потихоньку приходит время общей скуки
серых невыразительных дней, – похожих один на
другой
и все забывают
о том
ради чего сумасшедшим
позволяли прорываться к власти
* * *
я на 3-м этаже
ветви согнутые стучат в окно, – балкон будто распахнут в
середину дерева
я над землей в ветвях этого дерева
словно тоже в птичьем гнезде
в скворечнике
второй такой прямо к стволу
мы вместе с птицами
смотрим думаем решаем
кричим
каждый о своем
вот только они почему-то не летают
это только я
они все-таки не могут так летать
как я
* * *
собака провожает хозяина таким взглядом
как жена
будто он выскочит и уйдет к другой
и приведет другую
с которой будет жить миловаться
а она, – собака
собака смотрит вслед как жена
и я не знаю чего больше в этом взгляде
тоски
или ненависти
что это я могу уйти и привести другую
а не она
* * *
вечером после работы в метро
случайный сосед
клонится его голова
засыпает
падает голова
мой товарищ
я готов подставить тебе плечо
я сочувствую тебе
ты после работы
где из тебя вытащили все соки, – эти новые капиталисты
мой незнакомый товарищ
тебе тоже тяжко, – хоть ты совсем молод
тоже тяжко
как нам всем
и я стараюсь не шуметь не двигаться
чтоб не разбудить тебя случайно
более того я подставляю под его усталую голову плечо
спи мой товарищ
спи
пусть ничто не мешает тебе
сегодня ты, – а завтра я
спи
я постараюсь не нарушить
твой краткий покой
* * *
они идут сквозь двор под моим окном и смеются
мама сын
мама с пухлыми губами и звонким голосом так
напоминающим голос сына
приятель мальчика
дед седой и плотный
о чем-то говорят смеются
они идут в потемках вечера словно в кустах в которых звуки
рождаются как бы сами собой
ступают гуськом друг за дружкой
впереди конечно мама
улыбка на юном лице
потом сын дед приятель
кто-то еще
они идут и смеются
спешат домой
и никто не знает что я ее люблю
* * *
ужасно грустно
осень дождь
хочется уйти из дома
как Лев Толстой
что-нибудь еще сделать
что делают люди в такую погоду
поехать куда-нибудь
глее тебя не ждут
но будут рады
только не дома
не это осень дождь
осень дождь
облака
вместе с соседями-соглядатаями, – которые тоже как облака
не любят тебя
и еще жена дом
осень дождь
хочется уйти из дома
как Лев Толстой
* * *
как скучно умирать от какой-нибудь простаты
сверстники умирали за свободу
Бангладеш!
хотя это было давно
их казнили мучили стреляли
резали
от них остались
книги
высокие слова
а мы ездим в электричках
из одного города в другой
чтоб заработать кусок хлеба
как скучно умирать
от какой-нибудь простаты
а на все остальное
уже не хватит сил
* * *
ночь лежит женщиной
прозрачными сумерками
контурами
ноги бедра грудь
ночь лежит женщиной
молчаливой большой затаенной
и поэтому всякий
кто приходит оттуда, – из тьмы
несет на себе
отпечаток чего-то
смутного
непонятного какого-то свидания
* * *
прийти вечером домой
и чтобы дом тебя принял
выйти утром на улицу
и чтобы улица тебя приняла
улыбнуться встреченным людям
и чтобы люди тебе ответили
прийти к любимой
а она чтобы ждала
встретиться с друзьями
а они чтоб были веселы довольны
уйти в сырую землю
а она чтоб не была такой колючей и злой
* * *
я выгнал пчел из дома
и теперь они суются мне в форточку окно
я выгнал их из дома
они прилепили гнездо в тумбочке которую мы выставили
на балкон
летали там летали пугали нас
и вот я сломал гнездышко
и теперь они безмолвные
бездомные
теперь они летают тыкаются во все щели ищут свой дом
и не могут найти
ищут себе место и не находят
я выгнал пчел из дома
и теперь словно не знаю что самому делать
Олег Карпенко
Из цикла «Крым»
Старый Крым, где халатные локти татар
Продают холодок на разлив.
Чем южней побережье, тем глубже Тартар,
И вино – спирт с компотом из слив.
Там утопленник средь ламинарий, как гусь,
С легкомысленной миной плывет…
Каждый год говорю: «Я сюда не вернусь».
Каждый год говорю. Каждый год.
зимний набросок
куда спешат неторопливо птицы
латая тюль сплошного снегопада?
ах, если бы сегодня не напиться
тогда и слов мне никаких не надо
и дворник важный в меховой ушанке
с какою-то немыслимой лопатой…
царь Кришна спит в котельной на лежанке
и сквозь окошко вьется снег лапатый
Дом
Дом строят быстро, аккуратно,
И кое-где уже живут
Профессор с кошкой ненаглядной
И венеролог-лилипут,
И дети, что не виноваты
За появление в сей мир.
То дверь им подожгут из ваты,
То дрожжи выплеснут в сортир.
И сторож, горделивый воин,
Грозя спровадить всех в тюрьму,
Швыряет вслед эрзац-ногою
И шлепает по одному.
К утру придет строитель тертый
Затиркой залатать прорех.
На нем защитна гимнастерка,
На голове полуорех.
Ему б хоть как-то до получки
Хоть пошуршать, где не пожить…
И лают радостные сучки,
Привыкнув стройку сторожить.
воскресенье
обнаженное солнце
поднималось над шкурой земли
мы вставали с постели и брались за прежнее дело
неземные фиалки в лоточках цветочниц цвели
бледно-розовый нищий на паперти пел неумело
пел о том что вернутся к нему золотые деньки
и в замшелый картуз полетят золотые монеты
он починит башмак и в ЖЖ заведет дневники
станет слушать Вивальди вином запивая конфеты
по короткой траве проплывали домов корабли
а изнеженный полдень безбрежен казался и вечен
просветленные люди с лукошками в церковь брели
просветленный и пьяный я медленно шел им навстречу
Глаз
Все было правильно. И правильно сейчас.
И не было Греха, и не было Расплаты.
За нами не следил неутомимый Глаз,
Ему плевать – откуда ты, куда ты.
Смотри: вон Птичка на ветвях как раз
Поет, и ничего ее не гложет…
Ну что ты все заладил «Глаз да Глаз …» —
Он попросту закрыть себя не может.
игра в слова
раньше чем сейчас
позже чем тогда
не с чего начать
лето – не беда
не смыкая глаз
не включая свет
отпуская нас
мир который нет
не спеша уйти
не беги успеть
говори – лети
говорю лететь
раньше чем – когда
позже чем давно
птицы, провода
где твое окно
ниже потолка
прежде чем всегда
легкая рука
выше чем вода
раньше чем сейчас
позже чем теперь
не смыкая глаз
открывая дверь
8 марта
Что там конфетки-цветочки,
Что жемчуга-янтари? —
Я подарю тебе почку,
Пусть у тебя будет три.
Я подарил бы и печень,
Пьет она, правда, как зверь.
Вот моих органов перечень,
Что-нибудь, дуся, примерь…
Самоубийца
Есть масса способов покончить с жизнью, кроме