С какою болью вам, нечаянный прохожий,

вчера шепнула я – рассеянная –: «Томас…»

Не вам понять какой мечтой влекома

страдалица душа! Вот вы ушли… и что же?

мне тягостен покой родного дома…

совсем одна… Ничто мне не поможет!

Свинцовый сон сомнет – и снова, из тумана

давно-минувшего, звериный глянет взгляд…

вся задрожу, впивая сладкий яд…

руками стисну грудь – так я встречала Глана!

…и вдруг проснусь. Кто постучит в окно? –

Лопарь, животное… теперь ведь все равно.

P. S.

Итак, вы иль Гильберт томитесь жаждой тела

Эдварды Мак? – Ну, что-ж… берите смело!

Из архива Эдварды

23 май 1921.

Олег Эрберг

«Мы торговали воском и ладаном…»

Мы торговали воском и ладаном,

и от неба совсем посинели;

а багдадские персы молились и меняли

деревянную печень и мясо полишенеля.

Священен пот умирающего шиита

в унавоженном верблюдами квартале.

И длительна полночь Гарун-аль-Рашида,

когда в предбаннике под Сородой мы щекотали.

И когда мы с'ели нашпигованного гусем, полшенеля Гасана,

пришли из кизекового леса

и принесли нам золотых фазанов

семь грязных юношей из сонного Эфеса.

А когда мы тонули в море,

от арабских акул причал ища,

вспомнили, что не было церквей в Бассоре.

А с неба ухмылялось блаженное лицо царя Алексей Михалыча.

«В тумаке фонари тяжелы и неярки…»

В тумаке фонари тяжелы и неярки.

Как душу уберечь от томной мокроты?…

И вечер звезды выбросил в Гайд-паркс

из «Общества презренья бедноты».

Напудренный парик в Вестминстерском аббатстве

на шторах хартий золотых пустынь, –

Аббат о кознях лунных мастурбаций

читает внятно мерную латынь.

Расскажут мясники туманной кровью с крыш, как

в воловьих шкурах индульгенцию таят.

И над парламентом алжирская мартышка

кривлялась, как ирландский депутат.

И каждый кэб кричит аббату: «Ав-ва»,

и шепчет брань молитвою бичей,

и желтогрязная и мутная канава

качала ватных королевских голубей.

Какой квартал игрушечный мне снился?

Какой удел таинственный мне дан?

И вот аббат звездой перекрестился,

принявши Темзу за Иордан.

Афанасий Фет

«Амур – начальник Гименея…»

Добрейший Павел Николаевич!

Амур начальник Гименея,

А Гименей без водки пас,

Вот отчего я не краснея.

Решаюсь беспокоить Вас.

Податель сей бежит к Гимену,

А Вы Амур! уж так и быть

Велите за простую цену

Покрепче водку отпустить.

Вам труд не будет безвозмездный,

О нет! котлеты посочней

У них тебе Амур уездный

Подаст наш повар Гименей.

И тараитасик Ваш походный

Узнав по тысячи примет,

Вот он заступник всенародный,

Воскликнет Афанасий Фет.

Степановка, 11 сентября.