История конечна, а сроки безразмерны.

Тюрьма не умещается в неё и в географию.

В пэвээрке зеки сидят беспечно:

Хотя бы сегодня им потрафило.

«Административный обход. Жарко…»

Административный обход. Жарко.

Зеки с трудом переводят дух.

Весь в камуфляже, удобном, немарком,

Идет по ИК повелитель мух:

Шапки долой, насекомые!

Стоять и не шевелиться!

Всё здесь ему хорошо знакомо:

Робы, ботинки, лица.

И надоевшее их жужжание,

Жалобы, просьбы жлобские

Он угадывает заранее,

То есть ещё до обыска,

Шмона в заблудших душах

Делит надвое: первый из двух

Ральф, второй — Хрюша.

…Идет по ИК повелитель мух.

«Жизнь делится: до бани, после бани…»

Жизнь делится: до бани, после бани —

Попытка хоть какой-то чистоты,

Попытка выпить меда (под усами

Дыра, куда не попадаешь ты.

Уходят мед и млеко в этот Млечно —

Медовый путь). Чистилище для зеков

Устроено надежно — как навечно,

Чтобы их мыть ещё хотя б полвека,

Чтоб послужить два-три безумных срока —

Пять тысяч бань, сливая в Лету воды

Канализации подобно стоку,

Цивилизации подобно ходу…

Жизнь делит нас на чистых и нечистых

(На зоне это — мытых и немытых).

Смывая кожу, обретаешь истину,

Линяя, словно сокол после мыта…