В оттенки зла того огня

Природу красят вдохновенно!

Лесной чертог воспламенился

И цветом солнца заискрился,

И в вальс безудержный пустился…

Прощальным танцем на ветру

Он над отшибом пролетает:

Над вишней, девой молодой,

Даруя сказочный покой;

Влекомый грустью и тоской,

Лес юной девы красоту

С собой в скитанья забирает…

И домик лес покрыл печалью,

Будто бы тёмною вуалью,

И те былые очертанья

Покрылись цветом золотым

В тонах уныло-тёмно-серых…

Тянущуюся вдаль дорогу

Лес покрывает позолотой,

Но слёзы скорби с небосвода

Смывают этот златый грим,

В чертах её оставив скверных.

И по-дороге неизменно

Повозку лошадь тянет верно,

И так же, с бранью незабвенной,

Ворчит, ругается старик,

На дождь и листья обозлясь.

Лошадка слёзы не ругала,

В тоску прощанья не впадала,

И, нежась в злате, понимала:

Любое время – это блик;

Уйдёт в тени, придёт – искрясь!..

Велико увядает Клён,

И думы мудрые его

Горят рубиновым огнём;

И тянет в сон богатыря

Слеза отчаянного горя;

И сострадает Клён могучий

В прощаньи пламенном, плакучем;

И разум ясный, вездесущий

С ветвей он искрами огня

С летящем лесом шлёт по-воле…

Над лугом шумно лес порхает

И златом нежно застилает;

Слезами небо заливает

Багрово-грустные ковры,

Смывая пламенные краски…

И пролетает лес над полем,

Там урожай поспел пристойный;

С ведром на тыкве стражник стойкий

Ворон гоняет видом злым;

Он в службу углубился страстно!

И на душе его отвага:

Дождался наконец он врага;

И даже лес летящий златом,

Тоску на пугало не сможет

Своим прощаньем навести…

И опускаясь, искры леса

Ложатся на воду завесой.

Покров из позолоты тесный

Река уносит осторожно

Теченьем тихим синевы.

И утекают с ними в дали

Все грусти, скорби, и печали.

И осень, златая царица,

В огне печали и тоски,

Отчаянно испепелится,

Когда на волнах той девицы

Вдаль утекут все лепестки…

* * *

Все времена собой различны,

Все вдохновенны , мелодичны!

Лишь обитатель всех времён

Однообразьем обречён!..

* * *