Сколько раз я наблюдал, улыбающийся и растроганный, за этими четвероногими философами, за этими услужливыми рабами, покорными и преданными, которых республиканский справочник мог бы вполне законно причислить к сословию служащих, если бы республика, слишком занятая народным благом, нашла время для того, чтобы заняться устройством собачьего блага.

И сколько раз я думал о том, что где-нибудь, возможно, существует (кто знает, в конце концов?), чтобы вознаградить такую отвагу, такое терпение и такой труд, — особенный рай для славных псов, для бедных псов, забрызганных грязью и отчаявшихся. Сведенборг уверяет со всей серьезностью, что существует свой рай для турков и свой — для голландцев!

Пастухи Вергилия и Феокрита ожидали в награду за свои песни на состязаниях добрый ломоть сыра, флейту работы лучшего мастера или козу с отягченным выменем. Поэт, который воспел бедных псов, получил в подарок прекрасный жилет, богатого и в то же время чуть поблекшего оттенка, который напоминает об осеннем солнце, о красоте зрелых женщин и о днях бабьего лета.

Те, кто был тогда в таверне на улице Вилла-Эрмоза, не забудут, с какой поспешностью художник снял с себя жилет, чтобы отдать его в дар поэту, ибо он хорошо понимал, насколько хорошее и благородное дело — воспеть бедных псов.

Так великолепный итальянский тиран в старые добрые времена дарил божественному Аретино то кинжал, украшенный драгоценными камнями, то придворную мантию за восхитительный сонет или забавную сатирическую поэму.

И каждый раз, когда поэт облачается в жилет художника, он невольно размышляет о славных псах, четвероногих философах, о днях бабьего лета и о красоте зрелых женщин.

Эпилог

Я с легким сердцем вниз бросаю взгляд,На город, что во плоть свою облекПриют, тюрьму, бордель, чистилище и ад,Где пышным цветом распускается порок.Ты знаешь, Сатана, тоски моей патрон,Что не сочувствья зов меня туда увлек,

Но как развратник, что в развратницу влюблен,Спешу в объятия чудовищной блудницы,Чьим адским шармом вновь я привлечен.

И в час, когда погружена столицаВ холодный, мрачный предрассветный сонИли в закатных красках золотится, —

Мне дорог этот дьявольский притон!Среди воров, блудниц смогу я насладитьсяБлаженствами, каких профан лишен.

Примечания

1

«Исповедуюсь…» (лат.) — начало католической молитвы.

2

Bistouri (франц.) — хирургический нож, скальпель.

3

Куда угодно прочь из этого мира (англ.).