Уж голову-то точно оторвут! Чтобы украсить помещение большим букетом… Нечего было так в глаза бросаться, так вызывающе красиво выглядеть! Цветы всегда сами виноваты, что вовремя не спрятались. А то, что им это не свойственно, никого особенно «не колышет».

Говорят же: век живи – век учись. Но не всем наука предусмотрительной осторожности идет впрок. И тут я бы уравняла в правах иную человеческую особь, например, с неосмотрительно жизнелюбивым белым кустистым пионом. Уже почти что десять лет я наблюдаю его тщетную борьбу за достойное место под солнцем с собратьями по классу, двумя другими пышноголовыми пионовыми кустами ярко-малиновых и нежно-розовых тонов.

Вот и этой весной, словно бы не было в прошлом печального опыта, этот пион (пи-ОН!) опять высунулся у меня в саду из продрогшей за зиму земли прежде своих собратьев по сорту и виду! Был бы он поэтом, коллеги по творческому цеху уж точно бы не простили ему такое дерзновенное покушение на табель о рангах, существующую и в растительном мире, и в любой творческой (людской) среде.

Мой сад – это какой-то бесконечный сериал со своими цветочными драмами и трагедиями, так напоминающими людские, с их творческой ревностью и жаждой короткой летней славы…

В цветнике моем цветы были с вечностью на – ты,

яркие – до помраченья, душные – до дурноты,

никогда не отцветали эти яркие детали

грезы неосуществленной и несбывшейся мечты.

В цветнике моем всегда были солнце и вода,

потому что в цветоводстве я не мыслю ни аза,

видно, просто по везенью, вдохновенью рядом с ленью,

разражается над садом плодоносная гроза.

В цветнике моем ты гость, если с вечностью поврозь,

если с нею разлучиться, разминуться ли пришлось.

В цветнике ли в самом деле мы с тобой вчера сидели,

прозревая все пространство, вместе с временем —

насквозь…

Я опять с удивлением наблюдаю, как стремительно набирают силу и рост темно-коричневые побеги белого пиона, в то время как два соседних куста еще только-только осторожно и осмотрительно высунулись из земли на свет Божий, пробивая первыми своими ростками ороговевшую за зиму почву.

Всякий раз я надеюсь, что храбрый Белый Пион, так сказать, весенний садовый пионер и первопроходец, наберет-таки полную меру своей телесной растительной плоти и буйно зацветет в конце мая на зависть своим обывательски осторожным сородичам. Но не тут-то было. Вернее, если бы так было, то рассказывать и размышлять тут было бы не о чем. Давайте, к примеру, вспомним имена пионеров нового российского капитализма. Где эти люди сейчас?

Может быть, все же слишком рано они высунули свои бедовые головы из промороженной почвы развитого социализма. Вот и не хватило им сил для цветения замыслов и идей в полную, заложенную самой природой их дарований, силу. Более осторожные и осмотрительные их собратья по экономическим дерзаниям сейчас при деньгах и при власти. А тем, первым, достались совсем другие «сласти»…

Такая же история из года в год происходит и с Белым Пионом. А ведь в русской классике давно было сказано: не высовывай свою голову прежде времени – оторвут! Вот и падают на эту храбрую «садовую голову» холодные мартовские дожди. Бьет по росткам холодный снежный град. Тонкие неокрепшие росточки пригибают к самой земле ураганные ветры, характерные для английского морского климата.

А два других пионовых куста, переждав лихую пору, отсидевшись во влажной почве, начинают набирать силу уже только в позднем апреле. Растут, как на дрожжах! И быстро обгоняют выскочку, которого долгая садовая жизнь так ничему и не научила. И печальный опыт прошедших лет ему все еще не впрок.

Нет, чтобы дождаться налоговых послаблений и тогда уже вступать на опасную житейскую стезю и взять свой куш: вырастить свою цветочную (промышленную) империю! Так нет же. Опять торопится и рискует. И проигрывает в борьбе.

И в то время как те, с кем он начинал, с кем пробивался к новой жизни, обрастают капиталами, дворцами и яхтами (а пионовые кусты – роскошными махровыми соцветиями!), забежавший вперед человек ли, пион ли, уже истощил свои силы в неравной борьбе при неблагоприятных социальных или погодных обстоятельствах!

Рассказывать дальше или так уже все ясно? Самое большое, на что способен описанный мною Белый Пион в пору цветения, это осчастливить мир одним единственным цветком. В то время как, повторюсь, соседние кусты, переждавшие непогоду, сгибаются под тяжестью многих и многих кудрявых, сочно-ярких цветочных головок.

Следует отметить, что мой Белый Пион – настоящий мужчина, обладающий завидным жизнелюбием! Именно поэтому единственный вызревающий из года в год белоголовый цветок стал для меня и героем, и фотомоделью. И назвала я его фотопортрет «Последний самурай» не случайно. Потому что в мужестве этому цветку (да и такому человеку) не откажешь.

Звездный сад

Чтобы заниматься садом,

                              нужно быть звездочетом,

оттого и не спят садовники по ночам,

                         мучимые учетом,

особенно, если это личное их чудачество

                      и все чувства растрепаны и разогреты,

тогда уж им точно покажется,

                      что цветы невесомо парят

                                       и маячат в пространстве,

                                            как неопознанные кометы.

Чтобы писать стихи,

                      нужно цаплей стоять

                                            на вселенском болоте,

в зеленую звездную воду

                      ногу воткнув по колено так,

                                            что не оторвете,

крепко стоять, замерев,

                      золотое свеченье нетленных миров созерцая,

покуда цветы и птицы мимо плывут,

                      вращаясь волчком и мерцая.

Даже знатоку, согласитесь,

                      в этом космосе легко заблудиться.

Чем дальше, тем больше схожи между собою

                      звезды, цветы и птицы.

Как сосчитать их садовнику, если с толку сбивает

                      роскошное это родство и сходство?

Видимо, все-таки рядом лежат —

                      а также стоят или ходят —

                                            гений и садоводство.

В августе особенно, запомните это,

                      в садах все растет и летает

                                                      скопом.

Тут и сгодится для призрачных нужд

                      одержимый садовник

                                            с нелепым своим телескопом.

И стихоплет, и садовник —

                      любезна, признаюсь, мне —