березы лезут к Харькову в окно Продавец старинный. Проседь мне рулон сукна выносит Разрешите? На пальто? Я волнуюсь — кто я — кто? Он мистически разводит руки жёлтые свои нужно место он находит там где хватит для швеи он сукно перерезает моя тряпка отползает остаётся их рулон и рулона прежний сон В старом мире всё бывало туго тряпка обвивала бледный в зеркале стоял мамы прихоть выполнял Подошло! — друзья судили и серьёзно отходили взором мерили вы русского в ткань завёрнутого узкого Юноша! сегодня день очень памятный и тень от него надолго ляжет к связям с ве́щами обяжет ты сегодня обручён при друзьях препровождён Продолженье кожи — ткань Производство — Эривань и живых людей толчки были мя́сны и мягки Все кто был тогда там в зале умерли. ушли. завяли Нас тогда был целый зал Только мне далось. Бежал

«Вечерами. вечерами…»

Вечерами. вечерами в надлежащие моменты ветер воет. монументы сотрясая над костями Уж давно здесь не хоронят и весной по всем дорожкам возлежат одни студенты учат тексты понемножку Учат тексты. В небе дали В небе фосфорные спички И на памятник певичке бросив куртку и сандали надпись не читают зыбко Хватит. Мраморна улыбка И довольно. и довольно Обнимают женщин больно Кое-кто в траве решится Спо́лзет платье. Заголится тело бёдер. Бёдер много За стеной бежит дорога И на ней автомобили Вдоль деревьев рядом были . . . . . . Женщина в траве присела Льётся струйка прочь от тела и белеют смутно ягодицы Юность — юность! Насладиться невозможно было мне тобой Стой на кладбище — постой Целый день большой хмельной Выполнен в манере пятен пахнут травы. и приятен холодок с земли ползёт Здравствуйте фонарь — я вот! У сирени я стою и совсем не безобидно Жду я женщину свою скоро е́ё будет видно От сторожки злой дымок чешется у самых ног Май курчавый как силе́н писает у старых стен

«Город сгнил. сгнили люди…»

Город сгнил. сгнили люди Что на месте Харькова будет? Были юноши и был пыл Кто на месте нас себя расположил?