садовое кольцо
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
А. С. Пушкин. «Медный всадник»
Ночь, куранты бьются злее,Что-то, брат, им невдомек,Чьи бредут очки да шея,Кто торчит у мавзолея,Чей дымится, еле тлея,Сигареты огонек?
Это я, туманом стылымРазлагаюсь по Москве,Духом бледным и унылым,Злой, контуженною силой,Надоедливой, постылой,В беспартийной голове.
Я брожу туманной ночьюПо проспектам, по дворам.Вижу ночью я воочью,Кто гниет и рвется в клочья,Как ломают позвоночья,Остывая по утрам.
Я дышу столичным газом,Чеченею на ходу,Ощущаю город — разомИ крестом, и унитазом,Злым булгаковским рассказомКак блаженство, как беду.
Наблюдаю, как отравойЛьется шумная толпа.Жадной, жаждущей оравой,Тараканьей шустрой лавой,То ли левой, то ли правой,Без кувалды и серпа.
У монументов постылых,У элитных куполовВопрошаю, кто взрастил их,Нервных, но мозгами хилых,Злых, обдолбанных, унылыхКрепких дур и пацанов?
Да, сейчас другие песниЗа столом, куда ни кинь,Жизнь намного интереснейПод ногой идущих вместеПод торжественные «Вести»Янь переползает в Инь.
Я плыву усталым Ноем,Я кричу спасенным Лотом,Я кажусь себе героем,Небесами, звездным роем,Банкой спермы, геморроем,А вернее — идиотом.
Ничего не понимаюЯ в передовой глуши,Замерзаю и сгораю,Умираю, воскресаю,Балансирую по краюВ вечных поисках души.
А на улице АрбатеНа серебряном канатеПроституток выводили на расстрел.А из тьмы автомашиныКаучуковые спиныОбещали всероссийский беспредел.
А на улице Тверской,Эх, в натуре, пир мирской!Там тусовка, весь бомонд,Крутят смерти хоровод,Там любой — и член, и клитор —Переменам всяким рад,Он в Кремле стоит за Питер,Под Москвой — за Ленинград!
А на новеньком вокзалеПод веселым потолкомГастарбайтеры страдали —Вывозили их силком,Без наград и без зарплаты,Как героев соцтруда,Увозили автоматы,Коммуналки-поезда.
амбиций нет, остался тихий праздник…
Амбиций нет, остался тихий праздникуединенной жизни. Несколько котлет,сестрою присланных, и ветер-безобразник,как пьяный сторож, вечно гасит свет.
Нет ничего, лишь след на поле снежном.Лед озера, скользнувший в лунку бур,пол-литра, щука, ее голос нежный,— One koffe, please, лямур моя, тужур!
Амбиций нет, давно не рок-поэма.Скорей — афишка старая, в печи горят стихи.Но есть одна проблема— Кто воет там, под звездами в ночи?
Пойду-ка посмотрю, накину ватник,пальну из двух стволов в кромешный мрак.Амбиций нет — не брокер, не десантник,а так, Емеля-ля, Иван-дурак.
Амбиций нет, но есть покой и воля.И вывел классика на ту же чистотуприемник старый, шум эфира в поле.В кармане ватника Лепаж и пачка «Ту».
Кричат ручьи, впадая в милый омут.На окнах колосится лук-порей.Я здесь живу, я выхожу из дома,кормлю с руки нетрезвых егерей.
Амбиций нет, остался тихий праздникслучайной книги. Кошку на столемышами рвет. А я, мирской отказник,любуюсь в небе бабой на метле.
