Постарел он теперь в пустыни, —

Он трудится, Богу молится,

Мало хлеба он воскушает».

Говорит-то тут Иосаф Царевич:

«Ты любезной мой милой дядька!

Призови ты ко мне поближе,

Мне-ка речь штобы говорить с им,

Про пустыню мне спросить же».

Дядька созвал же того старца,

Старец всё пришел к ему близко,

Всё пришел к им, становился,

Царевичу низко поклонился.

Тут увидел млад Царевич

Все одежду ихну пустынску,

Сам тому скоро ужахнулся.

Проречёт тут млад Царевич:

«Тебя как мне-ка звать-то, старче?»

Старец от радости взирает

На прекрасного все на юношу,

На Иосафа свет Царевича:

«Ты зови, зови меня, чадо,

Иосаф свет, зови, Царевич, —

Как зовут меня Купец Премудрой;

Ноне меня зовут как —

Я святой теперь Варлаамий».

Проречёт млад наш юноша,

Иосаф-то свет Царевич:

«Ты скажи мне, о Купец Премудрой,

Скажи, святой Варлаамий,

Расскажи ты мне сушшу правду,

Расскажи про святу пустыню». —

«Ты пресладкое мое чадо,

Иосаф свет Царевич!

Во пустыни жить ведь надоть горько,

Надоть заповеди иметь Господни.

Я скажу про одну пустыню

Молодому тебе юноше.

Там ведь жил-был Предотеча,[92]

Все ведь жил он, Богу молился.

Што питался Предотеча —

Ишше пил Предотеча,

Он болотную воду,

Ишше кушал Предотеча,

Он гнилую колоду». —

«Ничего-то я не боюсь-то,

Ничего я не страшусь-то!

Я лишусь у папы царства,

Я иду с тобой в пустыню».

Говорит Иосаф Царевич:

«Ты зайди, зайди ко мне, старче,

Уж ты, о Купец Премудрой,

Ты святой, святой Варлаамий!»

Говорит святой Варлаамий:

«Уж ты гой еси, Иосаф ты,

Иосаф ты свет Царевич!

Не допустят до тебя слуги

Ты за замками сидишь за крепкима,

За строгима караулами». —

«Ты приди, приди ко мне, старец,

Ты приди-ко, приди, не бойся!» —

«Я приду, приду к тебе, чадо,

Омману твоих караульщиков.

Я скажу, что иду с дарами,

Драгоценной несу камень».

Приезжает Иосаф Царевич,

Его батюшко стречает:

«Што пресладкое мое чадо,

Иосаф свет Царевич!

Каково тебе погулялось,

Каково тебе показалось?»

Проречёт-то Иосаф Царевич

Своему он батюшку родному:

«Ничего я почти не видел,

Ничего мне не прилюбилось».

Запиралось ихно чадо,

Во свои-ти он полаты.

Идет-то Купец Премудрой,

Што святой к ему Варлаамий.

Варлаамия не пускают.

Варлаамий отвечает

Он святым же своим духом:

«Уж вы слуги, слуги верны!

Мне царем ведь все приказано,

Я иду-ту к ему с подарками,

Драгоценныя несу камень».

Скоро слуги пропускали

Што святого-то Варлаама.

Отпираёт он полату —

Возрадело сладко цядо,

Он берет старца за руку,

Он садит его со слезами,

Уречет он таки речи:

«Уж ты, о Купец Премудрой,

Ты святой, святой Варлаамий!

Вприведи ты в веру крешшону

Ты обех же нас со дядькой».

Приводил их в веру в крешшону,

Во крешшону, в православну.

Проречёт-то чадо пресладко,

Как прекрасной-от млад юноша,

Иосаф же свет Царевич:

«Уж ты, о Купец Премудрой,

Ты святой, святой Варлаамий!

Ты скажи, скажи мне всю тайность,

Скажи, как ты на свет родился?

Я Христа в себе приобряшшу,

Приобряшшу Христа я средь собя;

Затворюсь ли я в вертели,

Начну плакать я, млад Царевич,

Во всю жисть-то во грехах своих.

Уж ты можешь ли, Варлаамий,

Небеса ли ты все измерить,

Вси моря и всей земли?

Можешь ли, можешь ли, Варлаамий,

Взять ты солнце, взять рукою,

Красно солнце взять со лунами,

Светел месяц со звездами?[93]

Ты таку сделать мудру мудрость,

Против того ничего не будет?

Запоем тогда мы славу,

Запоем-то славу Господню,

Непрестанно же будём слушать:

Слава Творцу,

Векам Отцу,

И Сыну!»

Скажет Варлаамий,

Скажет Варлаамий:

«Не могу взять солнца,

Не могу взять месяц.

Останься, Царевич,

Я пойду в пустыню.

Я тебя найду же».

Остался Царевич.

После Варлаама

Завсегда стал плакать:

«Не могу я здеся

Пребывать без старца!»

Слезно он все плачет.

Царства он лишился,

Сам пошел в пустыню.

Слезно, идет, плачет:

«Пустыня святая,

Доведи до старца!

С им я жить желаю,

Я Христа же приобряшшу чрез него».

Пустыня сказует

Отроку младому:

«Пресладко наше чадо,

Прекрасной млад ты юноша!

Любит тебя Боже,

Пресладкий Иисусе, —

Иди во пустыню».

Пожил он в пустыни.

Стал трудом трудиться,

Стал Богу молиться

Стал постом поститься.

«Ты, говорит, молишься и постишься; вам всем Богом по венцу налажено: в-первых, тебе венец, во-вторых, дядьки твоему, а в-третьих, отцу твоему».

Скажет Варлаамий:

«Юноша прекрасной,

Иосаф Царевич!

Будёшь ты богатой,

Пожалеть отча богатства».

Отвечат млад юноша:

«Я, Купец Премудрой,

Святой же Варлаамий,

Жалел кабы богатства,

Не лишился я бы царства,

Не оставил бы всё царство». —

«Вот тебе скажу я:

Молишься ты долго»...

Старцу стало жалко, как себя изнурял Иосаф Царевич, стал молиться за ёго.

«Я скажу, Иосаф Царевич, —

Три венца есть приготовлено,

Купил ты себе царство небесноё:

Тебе венец есть приготовлен,

У святых в руках есть ангелов;

Да ишше венец приготовлен

Што любимому дядьки;

Да ишше венец приготовлен

Што родимому твоёму папы,

Што царю-то всё премудрому».

Да ведь воспроговорит

Млад юноша Иосаф Царевич:

«Моему-ту отцу за што венец?

Он живет ведь в доми и на царстви.

Он постом-то живет, он не постится,

Уж он Господу Богу, живет, не молится,

А я век положил, свою