***

Роза не могла найти выход, что же делать дальше. Дашу дома нельзя оставлять. Но и с собой на работу брать тоже дело пропащее. Выход сам по себе нашёлся. Вечером того же дня приехали родители. Они, в принципе, и приехали только потому, что дальше, особенно Александра, не мыслила существования без любимой внученьки.

Гостью из запретной зоны провожали всем миром: Розины подруги, друзья и сослуживцы.

На узловой станции, ожидая нужный поезд, Дарья, в окружении мамы, бабушки и деда удобно разместилась на жёстком вокзальном диване. В зале ожидания пассажиров было довольно мнгого. Кто-то мирно переговаривался друг с другом. Кто-то втихую ел варёные яйца с булочкой, запивая кипятком.

      По залу постоянно прохаживался, издавая особый скрип хромовых сапог, милиционер – страж порядка. Дарья с особым любопытством наблюдала за всем происхордящим. От этого приглулшённого шума веки девочки медленно становились тяжёлыми, и она постепенно погружалась в дремоту.

Но вот вокзальную монотонность нарушили звуки залихватской игры на гармошке с частушками и со свистом. В зал ожидания вошёл подвыпивший мужчина, а рядом с ним гармонист. Дарья встрепенулась от звуков гармони. Мужик усадил гармониста на скамейку:

– Ну-ка давай «цыганочку» да «с выходом». Гармонист начал играть медленно. Переливистые переборы постепенно наращивали темп. В такт гармони плясун лёгкой проходкой прошёл круг. Постепенно движения убыстрялись и переходили на «коленца» и дроби.

Дарья с восторгом смотрела на импровизированный фольклорный театр. Руками девочка держалась за маму и бабушку, а ноги постепенно приводились в движение. Глаза загорелись особым светом, Даша слезла с дивана и побежала в круг. Мужик-плясун на мгновение опешил, но быстро восстановил танцевальный рисунок. Даща, то руки положит на бёдра, то раскроет их, то дробит, то проделывает «ковырялочки».

– Гли-ко, люди добры, чё моя мнученька-то выробатыват, – изумилась Алеаксандра.

А «люди добры» уже давно неистово аплодировали не так плясуну, как маленькой плясунье.

***

В родной деревне для Дарьи началась своя привычная жизнь. Однако, и городские навыки воспитания она не сразу забыла. Если к кому-то из деревенских она приходила, то начинала с вежливого стука и с учтивого разрешения войти в дом: «Модя, длатте». И все, ещё не открывая дверь, уже знали, что визит наводит, никто-либо, а Дарья Шлемова.

Конечно, тоска по маме у девочки не проходила, но зато свободы действий было больше. И откуда, что взялось, не понятно, но девочка была склонна к поиску. Ищет долго, и если что найдёт, радости нет конца.

Так было и на этот раз. Ранним тёплым июльским утром Дарья проснулась от солнечного лучика, проникающего сквозь оконное стекло, от кисловатого запаха свежих блинов и от весёлого кудахтанья кур.

Дарья с особым аппетитом съела рисовую кашу, томлёную в чугуне в русской печи, отведала блинов со сметаной и со сладким чаем и по-деловому обратилась:

– Мама-лодима.

– Чё, доченька, чё ишо хошь? – предчувствуя очередное хулиганство, подозрительно спросила бабушка любимую внучку.

– Яички-то на салае соблали али нет?

– Нет ишшо, – с неменьшим подозрением вступил в разговор дед.

– А ты пошто спрашивашь, – допытывалась Александра.

– Дак я нето полезу, да собелу.

– Не лезь, Дашенька, опеть все яички передавишь, – попыталась упредить бабушка.

– Полезу, – стояла на своём девочка.

Зная о том, что если что задумала Дарья, трудно её отговорить, Александра только вздохнула:

– Ладно, уж лезь, токмо подклады из гнёзд не бери, а то курицы нестись не станут.

На сеновале было тихо, полутень, пьяняще пахло сеном. Изредка прослушивалось жужжание мух. Дарья уже наизусть запомнила, где расположены куриные гнёзда, и могла без труда отыскать заветное место. Гнёзд на сеновале много, но на этот раз ни одно из них не обнадёжило юную соискательницу куриных яиц.

Александра возле сарая дожидалась внучку:

– Даша, ты скоро от туля слезешь?!

– Сча-а-ас!

На самом деле Даша абсолютно не хотела покидать поисковое поле без добычи. Подклады – последнее яйцо забирать из гнезда мама-родима не велит, а она – девочка довольно послушная. Что же делать? Но тут в одном из углов сеновала донеслось куриное кудахтанье. Девочка решила дождаться, когда курица снесёт яйцо, но бабушка не давала покоя. Превозмогая страх, Даша схватила курицу за хвост и потянула вверх.

– Куд-куда-куда –а-а!!! – закричала курица.

Яйцо выпало из курицы и… с треском разбилось. Дарья застыла на месте, она не могла поверить в произошедшее, начала пятиться назад. Александра же, услышав истошное кудахтанье курицы, поняла, что «мнученька» что-то натворила, и начала подниматься по лестнице на сеновал:

– Слезь, кому говорю!

– Не слезу, – сквозь слёзы прокричала девочка.

Александра схватила Дашу за подол платья и потянула к себе:

– У, холера, кака пакостлива растёт. Говорила ведь, на чё тебе яички, нет, стоит на своём, своебышна.

Внучка была определена в углу и выслушивала бабушкины нотации:

– Рази льзя так-то делать? Курица несётся, а она её хватат, хто так делат?

– Мама-лодима, плости. Я больсе так не буду.

– Стой,– бабушка была неумолима. Курица несётся, токмо один раз в день и токмо одним яичком. А ты курицу спугнула, теперча она здеся уже не будет нестися.

– Мама-лодима, ну плости, я больсе не буду.

– Вот заладила: «Не буду, не буду», стой нето, – Александра продолжила своё нравоучение, – едук можно всю семью оставить бе яичек. Гли-ко, Володя идёт робить на поле, берёт с собой яички, дедушко тожа хочет яичек, а Даша распугат всех куриц, теперча они пойдут к сусидям нестись.

– Мама-лодима, плости, я больсе так не буду.

– Выходи, – сдалась бабушка.

После уголового заточения наступила свобода, надолго ли, неизвестно. Но необходимо использовать её с пользой дела. Девочка вышла на крыльцо и пошла, куда глаза глядят. А глаза её на этот раз глядели никуда-либо, а в огород.

В летнее время деревенский огород приобретает особую неотразимость. Чтобы зимой быть в достатке. Крестьяне летом выращивают, если не все, то большинство сельскохозяйственных культур: вдоль забора распластали свои широкие зелёные листья хрен и ревень. Рядом, по одной линии выглядывала жёлтая репа или, говоря местным языком, калега. Чуть поодаль красуется зелёно-бордовая свёкла. Вблизи от свёклы покрылась кудрявой зеленью ярко-оранжевая морковь. За ней стеной, как солдаты в строю, растёт лук. А над ними возвышаются, поддерживаемые небольшими тонкими прутиками, в простонародии именуемые тычками, обвешанные, как гирляндами, аккуратными стручками, горох и бобы.

Но особую красоту огороду