Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 78
окончательной победе над болезнью Альцгеймера. Это, несомненно, второй Уильям Саммерс, очередной пришелец из другой области, но на сей раз на его стороне непреодолимая сила генетики. Я не знаю, поможет ли его вклад больным вроде моего дедушки, Арнольда, Кэрол, Марии, Виктории, Ли и Пэм. Фармацевтические гиганты ставят подчас слишком смелые цели, но я дал себе зарок не терять оптимизма.
Я смотрел в окно, на просторы, затянутые всепоглощающей тьмой, и вдруг заметил, как во мгле полярной ночи мелькнул мимо придорожный фонарик. И при его свете я увидел, что снег начал таять.
Весна пришла.
Глава двадцатая
Индийский опыт
Где мысль бесстрашна и чело гордо поднято; Где знание свободно; Где мир не разбит на клетки перегородками; Где слова исходят из глубин истины; Где неустанное стремление простирает руки к совершенству; Где светлый поток разума не блуждает в бесплодной и мертвой пустыне песков; Где разум направлен к высоким помыслам и деяниям, – В этих небесах свободы, отец мой, да пробудится страна моя! Рабиндранат Тагор. Гитанджали (1912) (пер. Н. Пушешникова)
Человек в белых одеждах вручает мне чашку чаю; полуденное солнце обжигает его мозолистые пальцы. Это Хари Чанд, крестьянин из деревни Шахпур-Калан в североиндийском округе Баллабгар. Хари – деревенский старейшина: еще бы, ведь ему уже 94 года. И он не один такой: неподалеку еще несколько старейшин пристроились на деревянных скамейках, чтобы, как всегда, покурить кальян за негромким разговором, и поглядывают на меня с робким любопытством.
Баллабгар – россыпь из 89 деревушек примерно в 35 километрах к югу от Дели. Его пожилые жители – в основном неграмотные нищие крестьяне, многие никогда в жизни не покидали родную деревню. Я здесь, чтобы проследить ход шестнадцатилетнего исследования, которое началось в 1988 году, когда Американский национальный институт старения решил раскинуть сети по всему миру в поисках сведений о болезни Альцгеймера:
Вероятно, сведения из других стран, культур, этнических и популяционных групп, у которых другой образ жизни и другие внешние условия, позволят узнать о причинах болезни что-то новое, ускользающее от внимания в промышленных странах Запада. Необходимо гораздо активнее и шире вести поиски мощных факторов риска, на которые можно повлиять, а для этого придется выйти за государственные границы1.
Осмотревшись, я поймал себя на мысли, что стоило бы поискать более подходящую кандидатуру. Большинство жителей деревни тонкокостные и явно недоедают. Живут они в полуразрушенных домиках из самодельного кирпича или жердей, крытых ржавой жестью. Печи топят коровьим навозом. Электричество – роскошь для избранных. А воду берут из одной-единственной цементной цистерны и нескольких ржавых водокачек. Но есть у них еще одна особенность: устойчивость к деменции. В отчетах Центра исследований старения в Нью-Дели то и дело мелькают сведения, что болезнь Альцгеймера для этой части Индии «нетипична», а патологические бляшки и клубки обнаруживаются при вскрытии «редко».
– Память у меня хорошая, – гордо говорит Чанд. – Думаю, кое-кто в Баллабгаре и рад бы что-нибудь забыть, но я никогда не слышал, чтобы кого-то подводила память.
Эти поля Чанд возделывает с десяти лет. Он помнит себя подростком – помнит, как ссорились мать с отцом, когда приходилось занимать деньги, чтобы выплачивать высокие налоги при британских колониалистах. С 85 лет Чанд не работает и коротает дни в компании десятерых своих детей, восьми внуков и семи правнуков. Он перечислил мне всех по именам и добавил, что я не первый ученый, кто приехал к ним в деревню. Не так давно приезжали и другие, но вопросы задавали те же.
Исследование Национального института старения возглавляла Мэри Гангули, уроженка Индии, психиатр из Питсбургского университета в штате Пенсильвания (вместе с Виджаем Чандрой и его сотрудниками из Центра исследований старения и Отделения регионального здравоохранения Всеиндийского института медицинских наук). Мэри Гангули с ходу взяла быка за рога. Для исследования нужна была группа пожилых людей из региона, где многие не знали, сколько им на самом деле лет, требовалось собирать семейный анамнез в местах, где ни у кого никогда не было медицинских карт, проводить тесты на когнитивные способности там, где почти никто не держал в руках карандаша и бумаги и не следил за календарем – ни за индуистским, ни за григорианским. Из эры телефонов и банковских счетов надо было прямиком отправиться в эру духов и рассказов у костра. В сущности, нужно было учиться, разучившись, добиваться прогресса путем регресса.
– Когнитивные функции у них развиты так же, как у образованных, – рассказывала мне Мэри Гангули по телефону. – Нужно найти какой-то разумный способ их оценить. Это важно, поскольку все, что мы знаем, или почти все, нам дало изучение факторов риска деменции у белых людей из процветающих стран.
Чтобы преодолеть культурные и образовательные различия, сотрудники Гангули придумали «культурно-нейтральные» тесты на когнитивные способности. Поскольку жители деревни говорят на фонетическом диалекте языка хинди, им, в частности, предлагали не читать или писать, а повторять звуки. Вопросы на абстрактный устный счет – вроде упражнения «вычти семь», которое я выполнял в четвертой главе, – были сформулированы конкретнее, превратились в задачки про рупии и билеты на автобус. Стандартное задание «напишите предложение» ученые заменили просьбой «скажите мне что-нибудь» – это тоже способ оценить способность высказать законченную мысль.
На это частенько следовал растерянный ответ: «А что мне вам сказать?», который, как писала Гангули, зачастую приводил к «неловким и бессмысленным диалогам испытуемого и исследователя». В результате многочисленных проб и ошибок появилась окончательная формулировка: «Расскажите мне что-нибудь про ваш дом». Однако многие испытуемые никак не могли взять в толк, что такое проходить тест. Когда
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 78
