– По тебе так не скажешь. Ты чем-то явно расстроена.

Златовласка поразилась бестолковости медведя.

– Ты обещал научить нас писать романы методом снежинки.

– Именно этим я и занимаюсь. – В глазах Медвежонка читалось недоумение. – Ты уже прошла первые пять шагов, и у тебя, на мой взгляд, все идет просто отлично.

– Блестяще, – добавил Большой Злой Волк. – Потрясающе. Феерически. Отпадно.

– В том-то и дело, что ничего у меня не отлично, – сказала Златовласка. – Если вы оба этого не заметили, я внесла несколько огромных изменений в своего злодея, из-за чего всю историю теперь придется переделывать. Как вам это нравится? Придется переделывать все!

Медвежонок пожал плечами.

– Полагаю, со стороны это может показаться большой проблемой. Но это благотворная проблема, и я как раз собирался объяснить, почему возвращаться так важно. Давай проведем быструю ревизию, хорошо? Ты выполнила пять шагов метода снежинки. Сколько времени тебе понадобится, чтобы изменить краткое содержание в одно предложение, которое было первым шагом?

Златовласка открыла ноутбук.

– М-м-м… на самом деле здесь ничего не нужно менять. Все и так… нормально.

– Я так и думал, просто хотел убедиться, – кивнул преподаватель. – Вообще-то, я рекомендую всем постоянно пытаться улучшить его. А как насчет второго шага? Я про краткое содержание в один абзац? Очевидно, здесь стоило немного поменять некоторые детали после того, как ты переделала своего злодея. Сколько времени у тебя уйдет на его исправление?

– Она сделала это за обедом, – сказал Большой Злой Волк. – Вы должны это услышать. Просто потрясающе. Златовласке понадобилось всего пять минут во время нашего разговора, и, черт возьми, эта история действительно цепляет. Похоже, у злодея появился шанс на искупление.

– Искупление? Пфф! – сказал Поросенок. – Став злодеем однажды, останешься им навсегда.

Миссис Хаббард погрозила Поросенку длинным костлявым пальцем.

– Угомонитесь, юный свин! Люди могут меняться. Даже волки могут меняться. Но вот если у тебя пустой буфет, то это точно никогда не изменится.

Медвежонок покачивался взад-вперед.

– Похоже, Златовласка расстроена тем, что ей пришлось снова проходить этот шаг. Потратить целых пять минут на то, чтобы переделать краткое содержание в один абзац.

Он подошел к доске и написал:

ПЯТЬ МИНУТ

Поросенок сморщил длинную розовую мордочку в усмешке.

– Но вот списки, составленные по персонажам на третьем шаге, – безнадежное дело. Она потратила на них часы прошлым вечером, и теперь все эти усилия пропали даром.

Златовласка открыла файл со списками и пробежалась по нему.

– Ну, здесь, вообще-то, не все так плохо. Список для Элизы вообще не изменится, за исключением того, что мне нужно переписать абзац ее личной истории, но с этим вряд ли будет много проблем.

– Но есть еще Дирк, – усмехнулся Большой Злой Волк. – На переработку заметок, связанных с ним, у тебя наверняка уйдут дни, недели.

Златовласка посмотрела на краткое описание своего американского диверсанта и с удивлением отметила, что там на самом деле тоже не нужно что-либо менять. Разве что внести пару уточнений, но уже понятно, что они будут очень похожи на изменения в случае Элизы.

– Займет разве что еще пять минут.

– Хорошо, тогда Моник! Сколько на нее уйдет? – не унимался Волк.

Златовласка покачала головой.

– Всего несколько минут. Настоящая проблема будет в кратком описании Анри и его личной истории. Вот здесь придется поработать.

– Что ж, иногда такое случается, – сказал Медвежонок. – Пожалуйста, прочти нам то, что ты уже написала про Анри.

Златовласка прокрутила страницу вниз.

И обнаружила, что про Анри ничего нет.

Ее лицо залила краска.

– Боже мой!

Большой Злой Волк подошел посмотреть на экран. Присев на корточки, он увидел пустую страницу и начал смеяться, подвывая. Он смеялся так, что не смог удержать равновесие и упал, и теперь лежал на полу, схватившись за живот и трясясь от хохота.

От смущения Златовласка хотела умереть.

– Похоже, я ничего не написала про Анри на третьем шаге. Здесь только его имя.

– Мне, конечно, могло показаться, но я помню, что изначально его роль в твоем романе была несколько плоской и невыразительной. Кажется, он тебе не очень-то нравился, ведь в твоем представлении он был невероятно подлой, противной, злой, коварной, алчной…

– Не смей говорить так о нем! – закричала Златовласка. – У него было по-настоящему кошмарное детство, и на каждый его поступок имелись свои причины.

– … эгоистичной, похотливой, тупой скотиной…

– Ты так говоришь «скотина», как будто это что-то плохое, – сказал Поросенок.

– …прислуживающей гангстеру и нацистам, – сказал Медвежонок. – Значит, ты не потрудилась написать об Анри что-либо просто потому, что он злодей, так?

Златовласка виновато опустила голову.

– Я ошибалась. Думаю, мне стоит вернуться к третьему шагу и написать про него.

– Что ж, надеюсь, ты так и поступишь, – предположил Медвежонок. – Сколько дополнительного времени тебе на это понадобится?

– На самом деле… никакого дополнительного времени мне не понадобится, потому что я его вообще на это не тратила, – сказала Златовласка. – Но если бы твой метод снежинки был хоть сколько-нибудь хорош, то я бы тогда могла с самого начала сделать все как надо. А теперь мне приходится возвращаться.

– Нет ничего плохого в том, чтобы вернуться, – сказал Медвежонок. – Это необходимость. Все писатели так поступают. Вопрос только в том, насколько далеко вернуться.

Большой Злой Волк перестал смеяться, встал и вернулся на свое место. Он обратился к Златовласке:

– Хочешь услышать по-настоящему ужасную историю? В прошлом году у меня был автор, который получил от редактора письмо с замечаниями. В нем было всего два слова: «Начинай заново».

– Да что ты говоришь! Начать заново? – Медвежонок грустно покачал головой.

– Что за письмо с замечаниями? – недоумевала Златовласка.

– После того как ваш роман заинтересует издателя, вам придется потратить какое-то время на его полировку, пока повествование не станет идеально выверенным, с вашей точки зрения, – сказал Медвежонок. – Затем вам нужно будет отправить его в издательство. Там за ним закрепят редактора. Тот внимательно прочтет рукопись, сделает необходимые заметки, после чего напишет письмо, в котором будет указано, что в повествовании обстоит должным образом, а что нет. Инструкций, как исправить последнее, в письме не будет. Редактор может лишь указать на основные проблемы, решать их – не его работа. Это ваша работа – переписать все в соответствии с письмом.

– На самом деле, задача автора еще сложнее, – сказал Большой Злой Волк. – Когда писатель получает такое письмо, он обязан позвонить своему агенту и начать слезно жаловаться на подлого, мерзкого, жестокого редактора, у которого вместо мозгов бекон. Стонать и жаловаться три часа кряду. В случае чрезмерной эмоциональности он прольет пару ведер слез. Если с эмоциями туговато,