Тем не менее похороны свежеиспеченной группы армий «Север» пока откладывались. Снабжение по морю обеспечило достаточно высокую устойчивость стиснутых на побережье германских войск. Более того, кригсмарине (германский ВМФ) сохранял свою относительно высокую активность у побережья Восточной Пруссии. Дерзости, граничащей с наглостью, способствовала нелетная погода. Так, 9 февраля 1945 года тяжелые крейсера «Лютцов» и «Адмирал Шеер», эскортируемые эсминцами Z34, Z38 и миноносцами T8, T23, T28, T33, Т35 и T36, обстреливали советские позиции на Земландском полуострове. Ограниченное пространство, на котором были стиснуты прижатые к морю немецкие части, позволяло использовать одни и те же корабли на разных направлениях. 9 и 10 февраля «Адмирал Шеер», Z34, Т23, Т28 и Т36 также подпирали огнем оборону остатков 4-й армии в Хелингибейльском «котле».

Не следует думать, что Балтийский флот не пытался влиять на обстановку. Однако потери подводных лодок в 1941–1942 годах и отсутствие полноценного их строительства в блокадном Ленинграде существенно ограничили возможности советского ВМФ. Что мог противопоставить советский флот германским надводным кораблям? 22 января из Ханко вышла подводная лодка Л-3 (капитан 3-го ранга В. К. Коновалов). 31 января она получила приказ занять позицию у мыса Брюстерорт, откуда корабли противника с 29 января обстреливали советские войска. Подвижность подводных лодок тех лет оставляла желать лучшего. В новый район Л-3 вышла только 2 февраля, уже после успешного пробивания коридора между Кёнигсбергом и Земландом. На следующий день лодка обнаружила «Адмирал Шеер» в охранении миноносца. Однако выйти на него в атаку не позволили малые глубины. Коновалов решил поставить мины на вероятном пути отхода кораблей противника, но из минной трубы вышли лишь две мины. 4 февраля были обнаружены миноносцы Т28, Т35 и Т36, которые вели огонь по берегу. Л-3 атаковала их, но выпущенные торпеды прошли мимо цели. Поскольку торпеды были израсходованы, подводная лодка направилась на базу.

Справедливости ради нужно сказать, что не все участники обстрелов с моря смогли остаться безнаказанными. Плавбатарея «SAT15» («Полярис») была пущена на дно штурмовиками и бомбардировщиками в ходе налета 5 февраля. Авиацией в Пиллау были потоплены подводная лодка, сторожевик и ряд мелких кораблей. А хорошо теперь известная подводная лодка С-13 капитана 3-го ранга А. И. Маринеско как раз 30 января успешно атаковала «Вильгельм Густлов». Конечно, возможно, более полезной была бы атака «Адмирала Шеера» в районе Пиллау, но уж так сложилась судьба. Внимание советского ВМФ было рассеяно между Данцигом, Пиллау и Лиепаей (основным портом снабжения группы армий «Курляндия»).

При всей внешней схожести ситуации с летом 1944 года и белорусским «балконом» имелись и существенные различия. Если в «Багратионе» авиация сыграла одну из ключевых ролей, в Восточной Пруссии ее потенциал в полной мере реализовать не удалось. В силу неблагоприятных метеорологических условий в первые дни прорыва наша авиация почти не действовала. Всего с 13 по 16 января авиация обоих фронтов вместо намеченных 22 600 самолето-вылетов произвела всего 6900. Плохие метеорологические условия значительно снизили эффективность огня артиллерии. В период преследования, с 19 по 26 января, возможности авиации использовались лишь на 12,5 процента. Разгрома с воздуха, который пережили отходящие немецкие колонны в ходе «Багратиона», не повторилось.

В 1945 году советские войска часто обходили и окружали очаги сопротивления. Сообразно принятой немцами тактике они становились изолированными «фестунгами» (крепостями). Однако расчет на быстрый разгром этих разрозненных группировок не оправдался. В отличие от лета 1944 года, «крепости» держались неделями, а то и месяцами. Штурм окруженных гарнизонов часто затягивался, приковывая к себе значительное количество войск. Таких «крепостей» в 1945 году было немало – Познань, Бреслау, Торн и другие. В сущности, в Восточной Пруссии этот сценарий повторился в увеличенном масштабе. Она была отрезана мощным ударом 2-го Белорусского фронта, но надолго сохранила боеспособность. Ликвидация остатков группы армий «Север» затянулась до апреля 1945-го. Только подготовка к ликвидации крупного Хелингибейльского «котла» заняла 20 дней, операция началась 13 марта, уже после гибели Черняховского 18 февраля.

Однако помимо причин тактического характера причиной длительной борьбы за Восточную Пруссию был целый ряд оперативных и стратегических просчетов советского командования. Во-первых, в ходе прорыва тактической зоны обороны противника и развития преследования советским войскам не удалось окружить и уничтожить отдельные группировки 2, 4 и 3-й танковых армий противника. Ни в районе Тильзита, ни в районе Инстербурга, ни в районе Мазурских озер не было скольнибудь крупных «котлов». Более того, окружения даже не были предусмотрены имевшимися к началу операции планами советского командования. В них был сделан акцент на отсечение главных сил противника в Восточной Пруссии от Померании. Нацеленный на Кёнигсберг 3-й Белорусский фронт фактически выполнял задачу сковывания немецких резервов. Это было своего рода наследием опыта неудачи 1914 года. «Реннекампф»-Черняховский избавлял от контрударов «Самсонова»-Рокоссовского. Никакого маневрирования по внутренним линиям в 1945 году, в отличие от 1914-го, действительно не наблюдалось. Однако у такой стратегии, не предусматривающей удар по сходящимся направлениям, был один существенный недостаток. Главным силам группы армий «Центр» удалось отойти на Земландский полуостров, в район Кёнигсберга и в Хайльсбергский укрепленный район (Хейлингибейльский «котел»).

Во-вторых, группировки врага, изолированные с суши, не были прочно блокированы советским флотом с моря. Вследствие этого войска противника непрерывно получали из Германии боеприпасы, горючее и другие предметы снабжения. В обратном направлении шел поток раненых и беженцев, что повышало моральный дух запертых в Восточной Пруссии войск. Они, по крайней мере на время, получили осмысленную цель своих действий. Известную роль в затяжной борьбе сыграло также и то обстоятельство, что группировки противника, действовавшие на Земландском полуострове, в Кёнигсберге и в Хейлингибейльском «котле», могли длительное время сообщаться между собой по шоссе, проходившему вдоль залива Фриш-Гаф. Это также было следствием сравнительно низкой активности Балтийского флота, позволявшей противнику поддерживать контрудары потрепанных частей корабельной артиллерией.

В-третьих, в ходе затянувшегося прорыва тактической зоны обороны противника и действий в оперативной глубине войска обоих фронтов понесли крупные потери в людях и боевой технике. Так, например, с выходом советских войск на подступы к Кёнигсбергу средняя численность стрелковых дивизий в 5-й армии не превышала 2700 человек, во 2-й гвардейской армии – 2500, в 48-й