Человек войны

Владимир говорит, что Чечня похожа на Украину. Особенно на Херсонскую область. Такая же грязь.

– Мы называли Чечню пластилиновой страной, потому что постоянно копали опорные пункты, а там такая глина, что липнет к сапогам и отрывает подошвы. Мы были грязные чумазые срочники, – вспоминает Владимир Семенов. – Однажды на броне поехали в горы, наш БТР подорвался на фугасе. Всех выкинуло. А впереди перед нами так же взорвали собровцев. Я вытаскивал их водителя – осколок вошел ему в голову, и из нее пеной выливался мозг. Наверное, после этого я преодолел какой-то психологический барьер – страх как отшибло. И на СВО уже не боялся.

Фото предоставлено Владимиром Семеновым

О своем решении уйти на спецоперацию он объявил жене Ольге 8 июля 2022 года.

– Это был День семьи, любви и верности. Муж сказал: «Ходил в военкомат, отправляюсь на войну», – вспоминает Ольга Семенова. – И все: решил – сделал. Я его не отговаривала, понимала, что бесполезно. Дочки сначала не знали, мы им сказали, что папа уезжает по делам.

К тому моменту Владимир выучился на юриста, но работал не по специальности – прокладывал линии интернета, имел свое хозяйство, коров. А воевать добровольцем в 76-ю Псковскую воздушно-десантную дивизию ушел по причине, которая многим покажется странной: думал, съездить на три месяца посмотреть на современную войну, сравнить с той, через которую прошел на Кавказе. Признается, что относился к своей поездке как к турпоходу. Но уже на месте мотивация изменилась.

– Когда наш полк колонной проходил через город Токмак, все его жители вышли на улицу – дети, старики. Некоторые молились. Одна бабушка встала на колени и сказала: «Спасибо тебе, русский солдат! Только не пускайте их снова сюда». Я был на броне, у меня аж слезы на глаза навернулись, – рассказывает Владимир. И три месяца, на которые он изначально заключил контракт, растянулись для него больше чем на два года.

Вылет на СВО. 2022 год.

Фото предоставлено Владимиром Семеновым

Спецоперация на Украине началась для Семенова 22 июля 2022 года. А уже через три дня после прибытия в пункт дислокации на правый берег Днепра их подняли ночью – нужно было срочно отбить блокпост под Андреевкой, там сильно потрепали ополчение из ЛНР.

– И вот мы – парни, только приехавшие с гражданки – сидим в «КамАЗе», нам дали по четыре магазина. Комбат говорит: «Против нас четыре батальона, они все обдолбаны наркотой». Под утро привезли на место, сказали: «Бой впереди в полутора километрах». Вышли ротой, но по пути все куда-то пропали – остались я, боец с позывным Куба и расчет ПТУР. Вдруг из лесополосы выезжает фашистский (Владимир в разговоре все время использовал применительно к противнику это слово. – В. Ч.) танк и прямо на нас. Но тут из соседней лесополки выбегает дед с гранатометом «РПГ-7» и бах по нему! Танк встает, из него выпрыгивают фашисты и удирают в «зеленку», а подбежавшие луганские ополченцы закидывают в люк танка гранаты. Мы меняли этих луганчан – они все были преклонного возраста.

Занимали позиции в спешке, не зная, кто где находится – из-за этого возникала путаница. Когда Семенов оказался в окопе, на него выехал танк. Он уже собрался кинуть в него гранату, но из люка вылез танкист: «Стой! Свои. Не нервничай так».

Луганчане еще оставались поблизости – их опорник располагался левее. Вечером старшина роты десантников отправился к ним, чтобы договориться о взаимодействии, и пропал. Командир роты послал следом за ним Владимира и еще двух бойцов.

– Идем в «зеленке», и вдруг вижу растяжку. Чеченский опыт помог: обратил внимание, что трава в одном и том же месте разная – рядом со свежей пожухлая. Сразу понял: что-то не то – и увидел две гранаты, привязанные к деревьям. Но зачем луганчанам ставить растяжку в нашу сторону? Подползли ближе – метрах в двадцати впереди услышали украинский говор.

Позже выяснилось, что луганчане, не предупредив псковских десантников, покинули свой опорник и его занял противник. Старшина роты, отправившийся туда, попал в плен – его потом обменяли. Он рассказал, что в плену ему сломали пальцы и несколько раз выводили на ложный расстрел.

А тогда командир, узнав, что слева теперь находится враг, отправил Владимира с товарищем – Максимом Тепляковым – скрытно окопаться в лесу метрах в пятидесяти от противника и сообщить, если тот пойдет в нашу сторону.

– Мы сели в «зеленке». Ночью к нам подошла группа из семи разведчиков, они должны были фашистов штурмануть. Я принял решение идти с ними, а иначе зачем приехал в десант – в окопах сидеть? Раннее утро. Думали, они от нашей внезапности при первых выстрелах убегут. А вместо этого с их стороны начался шквальный огонь. Оказалось, фашистов там сидело почти 300 человек, они готовились к штурму наших позиций. Максим отстреливался очередями из пулемета. Один из разведчиков, позывной Святой, говорит ему: «Макс не стесняйся, дай-ка сюда», берет пулемет, встает с ним в полный рост. Вокруг него пули летят, ветки сбивают, а он, пока не расстрелял весь боекомплект, не залег. А потом еще прикрывал наш отход.

Они доложили по рации об огневом контакте, передали координаты противника. И по нему был нанесен артиллерийский удар. Командир дивизии потом рассказал, что украинцы в тот самый момент сами собирались идти на штурм, хотели прорвать фронт в этом месте. Снаряды посыпались на их головы, когда они еще не успели построиться в боевые порядки: было убито порядка 150 человек.

Портрет штурмовика в естественной среде.

Фото предоставлено Владимиром Семеновым

Враг тоже вел мощный обстрел.

– Когда мы отходили, нам вдогонку били два танка – двух разведчиков тяжело ранило, меня контузило, – продолжает Владимир Семенов. – Я все видел вокруг, как в замедленной съемке. Услышал крик командира роты: «Пацаны, помогите». Заползаю к нему в окоп: у него рука перебита осколком, кровь хлещет, а рядом лежит еще один солдат – его серьезно контузило. Я зажгутовал командиру руку, доложил по рации, чтобы нас встречали в пункте эвакуации, так как он потерял много крови. И мы пошли через две лесополки. Командир о меня опирался, а контуженный солдат брел следом.

Если бы противника на этой оставленной луганчанами позиции случайно не обнаружили, погибло бы гораздо больше людей, так как