же воевали его герои. Если молодость их бросала на кронштадтский лед – значит, они выступали против революционных матросов и штурмовали по льду Кронштадт. Но далее утверждается, что героев стихотворения убивали на широкой площади. По-видимому, автор имел в виду главную площадь Кронштадта – Якорную, которая действительно весьма широка. На Якорной площади, после подавления мятежа, действительно происходили массовые расстрелы революционных матросов. Из этого следует, что герои Э. Багрицкого (или хотя бы часть из них) вовсе не штурмовали мятежный Кронштадт, а, наоборот, его защищали. Багрицкий, как всегда, двусмысленен и чрезвычайно осторожен, сочиняя стихи так, чтобы они положительно воспринимались обоими враждующими сторонами. О чем же, и о ком, в самом деле, хотел нам поведать хитрый одесский поэт, мы можем только догадываться, так как никаких комментариев и воспоминаний на сей счет он не оставил.

Теме мятежного Кронштадта посвятил свое стихотворение и наш современник поэт Сергей Маслов:

…Комиссар словами харкает:

– Революция, «В ружьё!»

Те матросы – за анархию,

Значит, контра и вражьё!

Кто за партию, за Ленина —

Собираемся в полки!

Ну, а кто пока в сумлении —

Вот товарищ из ЧеКи!

«Севастополь» с «Петропавловском»

Невпопад огонь ведут

По балтийскому, подталому,

Окровавленному льду.

За сугробами-торосами

Вся атака полегла…

Как, солдатики-матросики,

По душе такая власть?

Над оврагами расстрельными

Поднимается рассвет.

– Справедливость – штука дельная,

Только есть она, аль нет?

Словно девка окаянная:

Поманила – не дала…

Эх, рабочие с крестьянами,

Да, когда она была?..

Позиция С. Маслова и его симпатии совершенно ясны – он за революционных матросов-анархистов и против «харкающего словами комиссара» от которого матросам нечего ждать кроме расстрельных оврагов.

Что касается выживших кронштадцев, то доживая сой век по городам и весям СССР, они старались, чтобы об их былых революционных заслугах не вспоминали, надеясь в душе, что когда-нибудь наступит время, когда историческая правда будет восстановлена и об них вспомнят, как о настоящих героях революции. Увы, до этого дня дожили буквально несколько человек. В 1989 году один из последних оставшихся в живых участников Кронштадтского мятежа бывший матрос И. Ермолаев опубликовал в журнале «Дружба народов» мемуары о Кронштадте, озаглавленные «Власть Советам!..», и следующие стихи:

Осталось нас совсем немного.

Чья юность, вольностью горя.

Пошла нехоженой дорогой.

Внимая зову Октября.

Нас время мало изменило,

И жаль, что пагубная хмурь

Так неожиданно затмила

Пред нами ясную лазурь.

Как видим, и спустя почти 70 лет бывший матрос-кронштадтец упрямо продолжал считать восстание 1921 года продолжением Октября.

Послесловие

10 января 1994 года вышел указ президента Российской Федерации № 65 «О событиях в г. Кронштадте весной 1921 года». В указе значилось: «В целях восстановления исторической справедливости, законных прав граждан России, репрессированных в связи с обвинением в вооруженном мятеже в г. Кронштадте весной 1921 года, и в соответствии с выводами Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий постановляю:

1. Отменить пункт 1 постановления Совета Труда и Обороны от 2 марта 1921 г. (без номера) объявлявшего участников кронштадтских событий весной 1921 года вне закона.

2. Признать незаконными, противоречащими основным гражданским правам человека репрессии, проводившиеся в отношении матросов, солдат и рабочих Кронштадта на основании обвинений в вооруженном мятеже.

3. Установить в г. Кронштадте памятник жертвам кронштадтских событий весной 1921 года».

Разумеется, что указ о реабилитации участников Кронштадтского мятежа вышел слишком поздно, чтобы облегчить участь кронштадцев. Впрочем, лучше поздно, чем никогда. К тому же нескольким матросам-долгожителям все же удалось дожить до этого указа (в частности до указа дожил уже упоминавшийся выше бывший матрос Иван Ермолаев) и уйти в мир иной с осознанием торжества исторической справедливости и своей революционной правоты.

Морской собор и Вечный огонь

В пьесе «Оптимистическая трагедия» В. Вишневского есть весьма многозначительный диалог: Женщина-комиссар спрашивает революционных матросов: «Есть ли смерть для нас?» На что матросы ей отвечают: «Нет смерти для нас!» Что ж, в этом диалоге, думается, заключена вся суть матросов революции, самых преданных ее детей, ставшим олицетворением и проклятьем революции, а потому навсегда вписанных кровью в анналы отечественной истории.

На Якорной площади Кронштадта над братской могилой погибших красноармейцев карательный полков горит вечный огонь – последний огонь революции. Это символично. Но где захоронены тысячи и тысячи жертв мятежа 1921 года и сегодня не может сказать никто. Несколько лет назад в Санкт-Петербурге провели конкурс и даже выбрали место для монумента участникам Кронштадтского мятежа. По мнению общественности, его предполагалось поставить на въезде в город у Петроградских ворот, там, где ворвавшиеся в город красноармейцы начали брататься с восставшими матросами. Но памятник мятежным матросам 1921 года так и не был поставлен. Почему? Ответа на этот вопрос нет. Революционное противостояние матросов и большевиков с 1917 по 1921 год, как и апогей этого противостояния – Кронштадтский мятеж, давно стали частью нашей истории. И все же время от времени нам все же следует обращаться к этим давним событиям, чтобы искать там правильные ответы на сегодняшние события.