鉆, который пронзает, похожая история. То есть это «что-то, что пронизывает все», это нечто, что «монолитно» скорее, чем «объединено». Поэтому я тут не знаю [как передать]. Хотя понятно, что по идее тут именно это. Потому что в трактате говорится: «Я чжуань, я целый. А он фэнь, он разделенный, расщепленный, он разрезанный».
А.С.: Я-то тем более не знаю, я же иероглифы не вижу.
В.Б.: Поэтому я именно «цельность» оставил, а не «целостность».
А.С.: Хорошо, может быть, может быть…
В.Б.: Кстати, у меня вчера возникла сатори по поводу иероглифа фэнь 分, который «разделять». Там же графика какая: там сверху две черты, а внизу – нож. То есть в результате получается что: есть нож, он делает вот так [разрезает], видите? То есть посмотреть надо вот так на него [повернув боком]. Поэтому это чистой воды фэнь – разделять. Оно же является словом для монеты фэнь, а монета – это сотая доля юаня. А юань – китайская валюта – это изначальное ядро, атом, целое, которое разделяется. Поэтому это вторая фаза [согласно Дао дэ цзину], это «два». А дальше, смотрим, вот это «два» разделяется, потому что кто-то держит нож. Потому что в этом иероглифе уже есть третье, которое разделяет.
А.С.: Третье, которое разделяет и не дает разбежаться.
В.Б.: Поэтому Сунь-цзы и говорит, что «я чжуань», и тем самым я своей цельностью разрезаю противника. Я еще так это вижу. Потому что он пишет: я – чжуань, а противник – фэнь. Я «сохраняю целостность так, что я единый, а он разделяется так, что распадается на 10 частей» или 10 000 частей, это уже не принципиально. Это же не просто «ты лох, а я крутой». В этом есть связь. И получается, что он идет к целому, а противник идет к расщеплению. За счет чего он идет к расщеплению? Потому что тот сохраняет цельность. Он же говорит: «Формируя других людей, сам не имея формы». Это же тоже парадокс, как он может оставаться целым, не имея формы. Это нам может быть понятно из нашей практики, а там-то людям вообще непонятно, что это значит. То есть как это, не имея формы, можно быть целым? А что это не форма, что ли?
А.С.: А облако – оно целое или не целое? А формы не имеет.
В.Б.: Как же не имеет? Имеет форму яблока.
А.С.: Облако, я говорю.
В.Б.: А! Облако. А тогда вообще вопрос: а как он может быть [таким]. Что это за цельность такая, если он цельный в сознании. Что такое цельность в сознании? Если он об этом говорит, что вот у меня такая бесформенность, о которой мы говорили выше, про беззвучное, про тончайшее. Еще и цельный к тому же, а за счет этого его противник еще и разделяется. Как это понять? Это я играю роль тупой аудитории сейчас.
А.С.: Прости, не услышал вопрос, я был слишком остер. (Смеется.)
В.Б.: Вот еще раз, мы говорим о бесформенности. Он тончайший, неуловимый, духовный и т. д. Вот он такой. Он не имеет формы, он говорит: «Я формирую других, сам не имея формы». Прямо говорит. «Формируя других людей, сам не имея формы, я тем самым сохраняю цельность, а враг разделяется. Сохраняя цельность, я остаюсь единым, а враг разделяется на 10 частей». Как он, не имея формы, может кого-то разделять? Задаст вопрос человек из зала. Что за бред?
А.С.: Ответ-то здесь достаточно простой. Потому что, как тебе сказать… Разрежь ножом воду надвое.
В.Б.: (смеется.) Вряд ли у меня получится. Хотя если по капле, то у меня получится сделать две капли, если точно попасть.
А.С.: Нет, две капли не получится. Будет по одной капле с каждой стороны ножа.
В.Б.: То есть то, что они станут меньше, это не изменит природы капли…
А.С.: Воду разрезать ты никак не сможешь. Ну и что, что нож имеет форму? А допустим река, вода, не имеющая формы, бурлящая, она сушу делит на левый и правый берег, разрезает ее. Разливаясь, соединяясь, переполняясь, перекатывая валуны, неся корабли, она разрезает. И она то мутная, то прозрачная, то быстрая, то ровно текущая, то есть она фактически бесформенная. Вопрос лишь в том, что нужно делить и как делить. Можно ли ножом разрезать дым?
В.Б.: Нет.
А.С.: А можно ли дым разделить?
В.Б.: Да.
А.С.: Вот и все. Здесь он просто на самом деле дает глубокую философскую категорию, а не конкретный совет в данном сражении. И поэтому мысль здесь глубже, чем может показаться. Почему я и попытался все-таки привязаться к даосским речитативам и Дао дэ цзин. И к нашей философии. Потому что говорится именно об этом. Но если это не соответствует иероглифам изначального текста, ты сам знаешь, я отношусь отрицательно к тому, чтобы искажать смысл. Вот подбирать слова исходя из знания традиций – да, а искажать смыслы – ни в коем случае.
В.Б.: Соответствует, потому что целостность – это всегда объединение чего-то. А цельность, оно само по себе цельное, река – она же ни с чем не объединяется, она просто течет. А так я понимаю, о чем вы говорите. Просто здесь разные тонкости.
А.С.: Просто понимаешь, если мы ведем бой, ну хорошо, вот я целостный как нож, я врубился в строй противника и разрезал его на две части. Так противник разделился, сошелся сзади и мой нож в обух атаковал, сзади. И разрушил весь мой нож. Поэтому я пошел на противника и разделил, вначале копья от мечей. Копья отправил к копейщикам, мечи отправил к лучникам. Меченосцев расстреляли, затем добили копьеносцев. Вот я разделяю-разделяю-разделяю. Потом я отделил всадников от коней, потом делил возничих от колесниц, потом делил артиллеристов от пушек, и всех по-разному. Поэтому я бесформенный, я разделяю на 10 000 вещей. В этом смысле. То есть говорится о гибкости мышления и действия в бою. Если ты будешь как таран, то люди просто разойдутся, твой таран просто мимо пролетит – и все. Они дальше в атаку пойдут.
В.Б.: Да, Сунь-цзы так об этом и пишет: «Тогда я своими десятью частями нападу на одну его часть, нас будет масса, а врага мало. Когда могу массой ударить по малому, тех, кто захочет со мною сражаться, – немного».
А.С.: Этого я еще не читал еще, да. (Смеется.) Разделять же можно все, как я сказал. Можно отделить воина от оружия, защитника от щита, голову от
