Кавказе, но и на всем Кавказе, везде, куда проникала русская пехота. По правилам Суворовского наставления обучались военному делу все полки, призванные на Кавказ при самом начале войны на Кубани и за Кубанью, против ногаев и черкесов, за Тереком – против чеченцев, а затем и в Закавказьи – против лезгин и персиян. Заметим, однако, что Суворов писал свое наставление в 1778 году для мушкетерских и гренадерских полков, когда от них только что отделены были егерские команды, образовавшие егерские батальоны; однако, в своем наставлении он отводит надлежащее место стрелковому огню, не предрешая вопроса о способе их употребления при различных условиях. Он только видимо не доверяет скорой, поспешной пальбе сомкнутых частей, как бесплодной трате боевых патронов.
Боевая практика егерских батальонов Кубанского корпуса развила идеи Суворовского наставления в том смысле, что стрелковый огонь получил более обширное применение: под его прикрытием совершались переправы, огнем штуцерным (которых с самого начала полагалось по 16-ти в каждой егерской роте), егерей и охотников, подготовлялись атаки сомкнутых частей против горцев, занимавших труднодоступные позиции в ущельях, на горах, в лесу. Следовавшие за цепью сомкнутые части, не иначе как в батальонном каре решали дело ударом в штыки, причем они на походе перестраивались в шести рядные колонны, употребление которых Суворовым особенно рекомендовалось. Фланги цепи прикрывали казаки или драгуны. Так действовали против закубанцев, или черкесов, командиры батальонов: Финк (1-го), Рауциус (2-го), Кривцов (3-го) и Кельнер (4-го), при самом начале действий вновь сформированного Кубанского егерского корпуса, с 1787 по 1789 гг., и точно также поступали их последователи: Кетлер и Лихачев (1-го), Бекарюков и Тетюпин (2-го), Бакунин (3-го), Ребиндер и Лазарев (4-го), в действиях против тех же горцев и против персиян в походе графа Зубова. Вслед за сильною цепью егерских стрелков или охотников следовал батальон, построенный в каре. Что же касается до атаки егерей ротными колоннами, то этот способ построения егерского батальона развился позже, уже в Закавказьи. Еще в сражении на р. Иоре 7-го ноября 1801 г., генерал-майор Лазарев поставил оба батальона: своего егерского (будущего 17-го) и Кабардинского полков в батальонные каре, из которых в камыши и другие местные закрытия высланы были сильные цепи штуцерных и охотников. Но уже в следующем 1802 году встречаемся с действием егерей 17-го полка против лезгин и осетин в ротных колоннах или каре.
Устройство егерей Кубанского корпуса. Мятежи кабардинцев, соединившихся с закубанскими черкесами, и неспокойное состояние кавказских горцев со стороны Моздокской линии, побудили правительство усилить войска генерала Фабрициана, заступившего место Суворова, назначенного Астраханским военным губернатором. Фабрициан в 1781 году смирил кабардинцев и с успехом продолжил постройку укреплений. Между тем все ногайские орды, кочевавшие по сю сторону Кубани, были взволнованы подстрекательствами коменданта в крепости Суджуке (на берегу Черногоморя). Мятежный дух стал развиваться с особенною силою в начале 1782 года, когда в Суджук и Тамань вступили турецкие войска. «Преданный нам Шахин-Гирей туркам неприятен, повелевает нарядить число войск, достаточное к выполнению следующих наших предположений. Один корпус к Днестру, другой – к Бугу, для обеспечения наших границ и Херсона, от которого отряд имеет действовать внутри Крыма. Нужно наказать кубанцев, сие возможно произвесть большим числом войска Донского с частию регулярных войск, их подкрепляющих. Для диверсии иметь достаточное число войск на голове в провинциях персидских, лежащих по берегу Каспийского моря и принадлежавших прежде России, откуда по способности оных можно будет обратить через Грузию на турецкие границы».
В этом рескрипте императрицы князю Григорию Александровичу Потемкину была завязка хорошо обдуманного плана для утверждения владычества России на Кавказе.
Генерал-поручик Суворов, вызванный из Казани в Крым, для усмирения волнения крымских татар, 19-октября 1782 года был назначен начальником Кубанского корпуса, усиленного двумя пехотными полками – Бутырским и Воронежским (оба из Воронежской дивизии). Манифестом 8-го апреля 1783 года объявлено о принятии полуострова Крымского, острова Тамани и всей Кубанской стороны под Российскую державу. Спустя несколько месяцев, 24-го июня того же года, генерал-поручик Потемкин (заместивший пост умершего генерала Фабрициана) подписал в Георгиевске с грузинскими полномочными артикулы трактата о верховном покровительстве Российской державы над Грузиею, причем царь Кахетинский и Карталинский (Ираклий II) именем своим, наследников и преемников своих навсегда отрицался от всякого вассальства, от всякой зависимости от Персии и признавал над собою и преемниками своими одну только верховную власть и покровительство монархов Всероссийских. Вслед за тем Суворов с частью Кубанского корпуса, подкрепленного донскими казаками, в сражениях на реке Ее и за Кубанью на реке Лабе разбил и совершенно рассеял ногайские мятежные орды. Сражение в урочище Урай-Илгасы началось нападением нескольких тысяч ногаев на роту Бутырского полка, занимавшей пост под командою поручика Житкова. Рота, свернувшись в каре, по-суворовски, отражала разъяренные атаки свирепых татар до прибытия полковника Телегина с Бутырским полком и подполковника Рациуса (того же полка командира 2-го батальона) с Владимирскими драгунами. Ногаи в виду Суворова были совершенно разбиты и опрокинуты в р. Ею дружным огнем пехоты, построенной в два каре, и атаками драгун. Спустя два месяца, Суворов, от Копыла с особым отрядом[5] ночными переходами достиг устьев р. Лабы и, переведя вброд через реку Кубань в ночь на 1-е октября всю пехоту (раздетую донага), несколько эскадронов драгун и сотней казаков, настиг ногаев у Керменчика, не успевших даже устроиться, и совершенно рассеял орду.
Война с Турцией становилась неизбежною. На корпус войск, расположенный на Кубани, возлагалась весьма серьезная задача – сдерживать «закубанские орды», действовавшие по внушению турок. Кубанский корпус с этого времени приходилось содержать на военной ноге. Хотя Порта торжественным актом признала независимость жителей Крымского полуострова и Кубанского края, но рассчитывать на прочность мира не было возможности. Все войска по новой границе, от Азова до Каспийского моря, в начале 1784 года поступил под общее начальство генерал-поручика Потемкина, которому большого труда стоило смирять затерских и закубанских горцев, взволнованных воззванием к священной войне. В новой возгоравшейся борьбе егерские батальоны Белорусский, Горский и Кабардинский, сформированные в 1777 году, из егерских команд мушкетерских полков, оказались существенно полезными. Для противодействия дерзким нападениям горцев по всей линии от Каспийского моря до Тамани, сверх сформированного Кавказского егерского корпуса (из Белорусского, Горского и Кабардинского егерских и Свияжского полевого батальонов), решено было сформировать другой егерский корпус – Кубанский для действий против закубанцев, простиравших свои нобеги по сю сторону Кубани на нашу операционную линию между Азовом и Моздоком. В силу такой необходимости, по Высочайшему повелению, в мае месяце 1786 года состоялось распоряжение о сформировании Кубанского егерского корпуса обращением в егерей
