по этому поводу, что шарлоткой называют яблочный пирог, который готовится из пирожкового теста. Артём, споря со мной, решил показать свои кулинарские способности перед официанткой. Видно, молодая девушка ему понравилась, вот и решил перед ней выпендриться. Он, возражая мне, заявил, что основу пирога и шарлотки составляет бисквитное или пудинговое тесто. Слушая наш спор, Ольга и обаятельная официантка долго смеялись над нами. Но я и Артём даже не думали обижаться, потому что мы ничего не знали и не понимали в кулинарии, и поэтому уверенно несли такую белиберду, развлекая своей болтовнёй прекрасных молодых девушек. Нам всем было очень радостно и весело, и мне страшно не хотелось возвращаться на корабль.
Глава 19. Заслуженное вознаграждение
Подъём Военно-морского флага на корабле произвели, как всегда, в девять часов утра. Экипаж ещё стоял на верхней палубе согласно схеме построения, когда командир корабля предоставил слово специалисту по физической подготовке Черноморского Военно-Морского Флота. Тот поправил на голове офицерскую фуражку, несколько раз кашлянул и подошёл к стойке с микрофоном.
– Товарищи матросы, старшины, мичманы и офицеры крейсера управления «Жданов», – торжественно зазвучал его голос, – на прошлой неделе прошли соревнования по боксу на первенство Черноморского Военно-Морского Флота. Матрос Александр Сиборский, участвующий в этих соревнованиях в тяжёлой весовой категории, всех соперников победил с явным преимуществом, отправил в нокаут, и стал чемпионом флота…
Для меня всё это было полной неожиданностью, потому что я даже не думал, что результаты соревнований объявят таким образом, тем более назовут моё имя, как чемпиона. Экипаж приветствовал меня бурными аплодисментами и словами одобрения. Я, лишённый подобного рода внимания, испытывал приятные чувства, но был несказанно смущён.
К микрофону подошёл командир корабля капитан первого ранга Анатолий Кашун.
– Матрос Сиборский, выйти из строя!
– Есть выйти из строя!
Я сделал три шага вперёд и развернулся лицом к экипажу. Все смотрели на меня и радостно улыбались, искренне выражая чувства гордости и уважения.
– За первое место в соревнованиях по боксу матросу Сиборскому объявляю благодарность! – прозвучал голос командира корабля. – Кроме этого, матрос Сиборский награждается грамотой за подготовку команды по гребле на шлюпке, успешно выступившей на первенство флота…
Так, подумал я, а где красные революционные шаровары?..
– После построения матросу Сиборскому зайти ко мне в каюту! – донеслось до моего сознания.
У меня тревожно забилось сердце, и я почувствовал лёгкий мандраж.
Анатолий Моисеевич Кашун закончил Каспийское высшее военно-морское командное училище имени С.М. Кирова и был направлен на Черноморский Военно-Морской Флот.
Перед тем, как стать старшим помощником (старпом), а затем командиром крейсера управления «Жданов», Анатолий Кашун был слушателем Высших офицерских классов Военно-Морского Флота в Северной столице России.
Я эту информацию узнал тогда, когда явился в каюту командира. Капитан первого ранга разрешил мне присесть на диван, а сам, порывшись в столе, достал запечатанный конверт и протянул мне.
– Так, курсант, это просили передать тебе.
Я удивлённо вытаращил глаза и ничего не понимал. Было не обычно, что он меня называл курсантом, когда я уже больше восьми месяцев числился матросом.
– Ты, оказывается, родственник Дмитрия Анатольевича?! – не то спросил, не то утвердил командир, и сам же продолжил, пока я, оторопев, молчал и думал, что сказать, – Дмитрий Анатольевич хороший преподаватель! Я был слушателем Высших офицерских классов, и он меня многому научил. Изумительный человек! Я помню его до сих пор. Ведь по его рекомендации я и получил должность старпома на крейсере управления «Жданов».
Командир присел на против меня в кресло. Я молчал и силился понять услышанное.
– Да, я и дочку его помню… Если память не изменяет, Ольгой зовут… Так ты жених её что ли?
Капитан первого ранга в упор посмотрел на меня и улыбнулся. Я смутился, и до меня стало доходить, откуда «ноги растут». Я вспомнил, как Ольга говорила о том, что отец работал преподавателем в каком-то военно-морском институте.
– Да… я с братом её боксом занимался, – неуверенно промямлил я.
– Хорошая девочка! Я её подростком помню, она с отцом всё ходила на лекции. Такая смышлёная и любопытная!
Я был удивлён, что командир может быть таким мягким и добрым.
– У меня тоже дочка. И они ровесницы, даже вместе гуляли по Питеру, – продолжил он, погрузившись вдруг в воспоминания.
Я слушал и не перебивал.
– Я вот что думаю, – неожиданно сказал командир, – ты за восемь месяцев у меня на корабле проделал столько, что не один офицер с тобой не сравнится. Я загасил все твои выговоры, обозначенные в характеристике твоими отцами-командирами из училища. Может, пойдёшь в моё училище, где я учился, в Каспийское высшее военно-морское командное училище имени С.М. Кирова?
Я дам такую характеристику, что тебя с радостью возьмут, только с потерей одного года. После окончания училища придёшь ко мне на корабль, у тебя здорово складываются отношения со всем экипажем, мне как раз нужен специалист по воспитательной и военно-политической работе. О тебе хорошо отзывались прикомандированные выпускники Ленинградского военно-морского училища, всё удивлялись, почему таких вот отчисляют…
– Благодарствую, товарищ капитан первого ранга! – смущённо сказал я. – Мне приятно слышать такие слова. Мне нравится у вас на корабле. Прекрасный экипаж, я со всеми уже знаком, мне было приятно с ними общаться и делать общее нужное дело… К сожалению, сама система меня сильно угнетает, я не чувствую себя здесь свободным…
– А ты думаешь, на гражданке тебе будет лучше и там себя почувствуешь на много свободней? Здесь ты хоть на полном государственном обеспечении, а на гражданке придётся крутиться, как белка в колесе.
– Зато волен буду делать то, что душе угодно…
– Ладушки! Я всё понял! Тема закрыта! – подвёл черту командир. – Где-то в конце мая, начале июня будет приказ о твоей демобилизации, все необходимые бумаги для этого запущены. Как только на самом верху подпишут, сразу спущу тебя на берег. Да, вот возьми увольнительную на выходные и письмо не забудь. Увольнительная выписана по просьбе Дмитрия Анатольевича на субботу с десяти утра и до одиннадцати часов вечера воскресенья. Заслужил! Так-то, готовься, у тебя есть время до завтра!
Я вышел из каюты командира в таком состоянии, как будто побывал в районе Гренландии, где пережил невероятной силы шторм в море Ирмингера, глубина которого достигает трёх тысяч метров. Когда я вскрыл письмо с явным запахом Олиных духов, меня охватила необъяснимая радость, сравнимая с чувствами выжившего после того страшного шторма.
Я развернул письмо и увидел красивый ровный женский подчерк. Ещё не читая его, в моей груди бешено заколотилось сердце, приведшее меня в сильное
