– Ну, что, как дела на фронте?

Сообщаю о положении и заявляю:

– Я еду в Морской революционный комитет и сейчас двину матросские отряды, которые должны сегодня же прибыть из Г ельсингфорса; в противном случае Керенский может быть в Петрограде.

Владимир Ильич безмолвным кивком головы одобряет мое предложение…» Одним из первых выступил на красновский фронт, сформированный в Кронштадте, отряд матросов в 3500 человек.

По-боевому были настроены матросы и в Гельсингфорсе. «Весь Балтийский флот рвется неудержимо в бой, – докладывали из Гельсингфорса, – день и ночь приходят в Центробалт со своих кораблей матросы и убедительно просят, чтобы их послали в Петроград».

Прибывшие под командованием П.Е. Дыбенко матросы из Гельсингфорса, заняли позиции в районе Красного Села. Отряд матросов с «Авроры» и артиллеристов морского полигона прибыл в Петропавловскую крепость для обеспечения безопасности внутри города. С форта «Ино» сняли часть артиллерии и установили ее на Пулковских высотах. По указанию В.И. Ленина, П.Е. Дыбенко направил на Неву боевые корабли, чтобы прикрыть силы большевиков корабельной артиллерией, в случае городских боев. В Кронштадте формировались дополнительные отряды матросов. Всего для защиты Петрограда было задействовано более десяти тысяч матросов.

Крейсер «Олег» занял позицию в Морском канале вблизи устья Невы, эсминцы «Забияка», «Меткий», «Победитель», «Деятельный» – у села

Рыбацкое на Неве. Их проводку по реке обеспечивали члены ВМРК матросы К.Я. Зедин и В.И. Пенкайтис, знавшие особенности кораблевождения в речных условиях. Для корректировки предстоящей стрельбы на Пулковские высоты высадили группу матросов. Председатель ВМРК И.И. Вахрамеев доложил В.И. Ленину о готовности кораблей к открытию огня.

11 ноября Л.Д. Троцкий и П.Е. Дыбенко выехали на Пулковские высоты. Прибыв туда, П.Е. Дыбенко лично возглавил один из матросских отрядов. Реальное командование войсками, направленными на подавление выступления Керенского и Краснова, осуществлял М.А. Муравьев (будущий организатор антисоветского мятежа в Самаре) К началу решающего столкновения силы большевиков, насчитывали 10–12 тысяч штыков.

Утром 12 ноября войска генерала П.Н. Краснова, поддерживаемые артиллерией и бронепоездом, начали наступление в районе Пулкова. Матросы П.Е. Дыбенко заныли позиции у Красного Села.

С Пулковских высот матросов их поддерживала артиллерийская батарея, доставленная из форта Ино Ф.Ф. Раскольниковым.

Главный удар Краснов наносил по центральному боевому участку, в надежде, что стоявшие там плохо обученные отряды красногвардейцев не выдержат сильного натиска и оставят позиции. Однако красногвардейцы, успешно отбили все атаки противника в многочасовом бою. А затем при поддержке матросов, сами перешли в контратаку.

Из телеграммы П.Е.Дыбенко в Центробалт: «Матросы здесь работают отлично и самоотверженно. Так что нет тех слов, которыми бы можно выразить им благодарность. Всех вас благодарим».

Именно в эти дни родилась среди революционных матросов мода на обматывание себя пулеметными лентами, хотя пулемет, как известно, не являлся личным оружием. Дело в том, что пулеметы Максима и винтовки Мосина использовали одни и те же патроны. Винтовки являлись личным оружием матросов, но поскольку на кораблях они практически не были нужны, то патронов россыпью было мало. При этом на кораблях стояли пулеметы, предназначавшиеся для борьбы с минами. Поэтому на кораблях и в кронштадтских арсеналах имелось большое количество пулеметных лент, по 250 патронов в каждой. Разоружать ленты и распихивать патроны по карманам, было делом муторным, вот поэтому кто-то из матросов и придумал использовать пулеметные ленты, как суррогат оружейной разгрузки. Не думаю, что ношение пулеметных лент было делом приятным, но оно не только обеспечивало хотя бы психологическую защиту от огня противника, но и придавало матросам особо эффектный и грозный вид, что в тех условиях было особо ценно и значимо.

* * *

Генерал П.Н. Краснов ждал подкреплений, но они не подходили, хотя А.Ф. Керенский обещал, что на помощь вот-вот подойдут части 33-й и 3-й Финляндских дивизий. Тогда Краснов приказал отойти в Гатчину и ждать подкреплений там. Пока генерал запрашивал из штаба Северного фронта подкрепления, казаки, которые, не желавшие участвовать в братоубийственной бойне, начали переговоры с прибывшими в Гатчину Дыбенко и матросом Трухиным об условиях перемирия.

Охрана провела матросов в барак, где отдыхали казаки. Дыбенко спросил, там ли Керенский и предложил казакам взять его под стражу, если тот решит бежать. Несколько часов матросы говорили с казаками о предательстве Временного правительств, о Советах рабочих, солдатских и матросских депутатов, о настоящей народной власти. Матросы пытались убедить казаков в том, что они такие же трудящиеся, как рабочие и матросы, и новая власть отвечает их интересам.

Как писал впоследствии в своих воспоминаниях П.Н. Краснов (находившийся с А.Ф. Керенским в Гатчинском дворце), П.Е. Дыбенко «очаровал в несколько минут не только казаков, но и многих офицеров». «Очарование» П.Е. Дыбенко объяснялось тем, что он и матросы были ни от кого независимы и вели переговоры, ориентируясь на настроения в народе, а не на новое правительство. При этом матросы заявляли казакам, что они вместе «в России только есть войско» и готовы пойти с ними для завоевания России «хоть бы и на Ленина…»

Наибольшее же впечатление на фронтовиков-казаков произвела новость о новых декретах Советского правительства о немедленном окончании войны, передаче земли крестьянам и простым казакам и о запрете смертной казни на фронте. К 8 часам утра матросам удалось убедить казаков прекратить поддерживать буржуя Керенского. Последние согласились на это при условии, что получат одобрение казачьего комитета. Был составлен текст соглашения, состоявший из 9 пунктов. Суть подписанного соглашения состояла в том, что матросы пропускают казаков на Дон, а большевики арестовывают ненавистного всем Керенского, сохраняют свое правительство, но не включают туда… Ленина и Троцкого.

Так как переговоры проходили в весьма доверительной обстановке с употреблением горячительных напитков. Дыбенко, расслабившись в какой-то момент, предложил казакам вообще решить дело «по понятиям» – казаки выдают матросам Керенского, а матросы им в обмен Ленина. И пусть каждый делает со своим пленником все, что захочет. Впоследствии Дыбенко «с пеной у рта» утверждал, что сказанное им тогда на переговорах с казаками относительно обмена В.И. Ленина на А.Ф. Керенского было просто неудачной шуткой. Но ему никто так и не поверил.

Кстати, когда предложение об обмене на Ленина стало известно Керенскому, тот воспринял новость, совсем, ни как шутку. Переодевшись матросом (!), Керенский немедленно бежал на автомобиле из расположения войск Краснова.

– Не знаете, правда ли, что тут действительно Дыбенко? Он мой самый опасный враг! – якобы, волновался Керенский, натягивая на себя флотский бушлат.

Александр Федорович