class="p1">5 июня 1993 г. под руководством президента Эльчибея было проведено совместное совещание правительства НФА, армейского командования и руководства НФА. На этом совещании обсуждался вопрос о продолжении карательной операции в Гяндже с привлечением дополнительных сил, в том числе и с участием ВВС. Начальник Генштаба, генерал-майор Нуреддин Садыхов, выступил против втягивания армии во внутриполитические разборки, за что был освобождён от занимаемой должности, и на его место был назначен полковник Сафар Абиев. С протестом против втягивания армии во внутриполитические разборки выступил и министр обороны Дадаш Рзаев. В знак протеста он подал в отставку, но его отставка не была принята. На этом совещании должность министра обороны была предложена генерал-майору Наджмеддину Садыхову и полковнику Сафару Абиеву с условием, что они организуют и проведут новую карательную операцию в Гяндже. Но генерал Наджмеддин Садыхов и полковник Сафар Абиев отказались участвовать в этой авантюре.
Было принято решение провести новую карательную операцию и направить к Гяндже дополнительные силы вооружённых сил и внутренних войск, в том числе и подразделения погранвойск и муниципальной полиции. Всего к Гяндже было переброшено более трёх тысяч дополнительных сил782. Командующий ВВ Фахмин Гаджиев, позорно сбежавший из Гянджи 4 июня, на совещании в президентском аппарате 7 июня требовал вывести население из г. Гянджи и провести там военную операцию783. Т. к. верных правительству войск не хватало, было принято решение о вооружении членов НФА. Так, И. Гамбаров и П. Гусейнов потребовали от министра внутренних дел выдать оружие группе членов НФА. Также был создан батальон из членов НФА784. Командующий ВВ Ф. Гаджиев своим приказом создал три батальона общей численностью 1100 человек785.
Планировалось даже нанесение авиационных ударов с использованием боевых самолётов и вертолётов по Гяндже. Так, заместитель командира авиабазы в г. Кале, капитан Юрий Чумак, бывший участник данных событий, свидетельствует: «6 июня 1993 г. по приказу командующего ВВС все вертолёты МИ-24 и МИ-8, вылетев с базы Кала, прибыли на аэродром Далляр. Ночью к нам приехал заместитель командующего ВВС, полковник Раиль Рзаев, с двумя офицерами для постановки задачи. Разложив перед нами карту, полковник Р. Рзаев указал нам, что вылеты будут выполняться в районе города Гянджи и боевая задача будет поставлена завтра утром. На следующий день было построение всей группы на аэродроме, и полковник Бондарь зачитал приказ министра обороны авиагруппе: «Нанести бомбово-штурмовой удар по указанным целям в городе Гяндже». После того как он зачитал приказ МО, оператор вертолёта Павел Толмачёв выкрикнул из строя, что он не будет стрелять в свой народ. Полковник Бондарь спешно ретировался, оставив нас на некоторое время одних. Я подошёл к командиру вертолёта Фаику Мамедову и сказал ему, что мы выполнять преступный приказ не будем и не советуем этого делать ему и его товарищам. Затем я связался с Сергеем Муртазалиевым, старшим на авиабазе Кюрдамир пилотом Су-24, он подтвердил получение приказа МО и сказал, что готовит пилотов и самолёты к вылету. Я сообщил ему о нашем решении не выполнять приказ и то же самое посоветовал сделать ему. Через некоторое время меня вызвали в ставку войсковой группировки, которая располагалась под Гянджой.
Уже на подлёте к ставке были хорошо видны рассредоточенные вокруг города войска, РСЗО «Град», артиллерия, танки. Меня пригласили в палатку, в которой находилась большая группа офицеров (полковники и генералы), из которых мне знаком был только полковник Р. Рзаев, на доске висела карта Гянджи, на которой хорошо было видно расположение войск вокруг города Гянджи. Вопросы задавались о нанесении ударов вертолётами по целям в городе. Я объяснял, что с учётом имеющегося вооружения на вертолёте и того, что цели располагаются в непосредственной близости с жилыми домами, жертв среди мирного населения не избежать. Мнение офицеров было настойчивое: всей группе немедленно прибыть в район ставки, и чтобы группа первая нанесла удар по городу. В связи с затруднением обслуживать вертолёты в поле, так как слабые аккумуляторы, невозможность подъезда топливозаправщика и аэродромное питание, вылет группы откладывался до вечера. В конце дня с 2 офицерами ставки я вылетел на аэродром Далляр. Все экипажи ждали моего прилёта. Я сообщил им о приказе ставки перебазироваться в их расположение. Но все решили, что этот приказ выполнять не будем, и по моей команде были запущены вертолёты. Мы выполнили перелёт на базу Кала, облетев на большом расстоянии ставку и город Гянджу. По прилёту на базу экипажи были отпущены по домам в краткосрочные отпуска, с вертолётов были сняты специальные фермы для установки вооружения. Так был спасён город Гянджа от разрушения и жертв»786.
5 июня, вечером, у президента побывала группа представителей интеллигенции – депутатов под руководством Имама Мустафаева, которые обсудили с президентом положение в Гяндже. Было решено, что данная группа выедет в Гянджу для выяснения причин произошедшего на месте. Президент А. Эльчибей в их присутствии позвонил С. Гусейнову и спросил его, что произошло в Гяндже, сославшись на то, что он не был в курсе данной операции. На что С. Гусейнов ответил, что такая операция не могла проводиться без ведома президента, и он был вынужден защищаться от произвола по отношению к Гяндже и воинской части. В этот же день группа в составе И. Мустафаева, А. Аббасова, А. Рагим-заде, С. Рустамханлы и А. Паша-заде выехала в Гяджу, где осмотрела места боёв и провела встречу с С. Гусейновым787.
Только вечером 7 июня власть наконец-то публично сообщила о случившемся. В этот день прошло расширенное заседание правительства при президенте. На совещании была обсуждена обстановка вокруг Гянджи и пути выхода из тяжёлого военно-политического кризиса. И президент, и другие выступающие признали, что ситуация очень сложная и тяжёлая. С целью объединения народа вокруг президента, прихода к власти лиц, пользующихся широкой поддержкой в обществе, премьер-министр Панах Гусейнов подал в отставку, которая была принята президентом только 15 июня 1993 г.
Но почему-то власть заняла такую позицию, что якобы никакой операции в Гяндже и не планировалось, все эти силы и должностные лица были направлены в Гянджу для проведения операции по борьбе с контрабандой нефтепродуктов. Даже на заседаниях парламента 8–11 июня власть продолжала упорствовать, что никакой операции против 709-й ОМСБР не планировалось, а планировалась лишь операция по борьбе с контрабандой нефти. Поэтому и были направлены в Гянджу все эти силы и руководители. Зачем для борьбы с контрабандой нефти были нужны подразделения ВС, артиллерия, танки и ББМ, никто толком пояснить не мог. Почему власть вместо того, чтобы открыто заявить народу, что в Гяндже якобы готовился
