Принеси вожделенную клятву, и в ней казнь Греции начнись!

Фемистокл: Ксеркс, выйди из заблуждения – я слово дал прийти, а не клясться!

Ксеркс: Но ты…

Фемистокл: Внемли, государь! Лизимах, слушай! Услышьте, зрящие, народные слова Фемистокла и соблюдите, свидетельствуйте их! Противный рок хочет меня неблагодарным или предателем. В двух преступлениях выбора нет – лишь жизнь! Она небес дар вольный! Не быть злодеем единый путь я вижу – в гроб. И сей я избираю.

Лизимах (про себя): Что слышу!

Ксеркс (про себя): Вечные боги!

Фемистокл (вынимая из-за пазухи яд): Сей товарищ мой в горестном изгнании дело свершит! Послужит сия священная чаша. (Берет чашу и яд высыпает). Боги верности, благодарности, славы, присутствуйте предложению самоизвольной жертвы.

Аспазия (про себя): Я умираю!

Ксеркс (про себя): Изумление меня объемлет!

Фемистокл: Ты, Лизимах, мой друг, уверь отечество в своей верности, и милость испроси моему праху. Все прощаю судьбе, в чем бы я ни пострадал, если там будет мне гробница, где колыбель была. Ты, великодушный царь, не кайся о твоих благодеяниях, за них воздаст свет, удивляясь тебе. Не в моей воле иначе воздать тебе, о, рок жестокий, разве сказать и умереть! Милосердные боги, если последние мольбы невинные сильны на небе, сохраняйте Афины ваши, примите под кров ваш сего царя, его области, вы преклоните душу его к грекам! Ах, Ксеркс, гнев твой с моею жизнью да прекратится вкупе! Дети, друг, государь, народ! Простите! (Подносит чашу к устам).

Ксеркс: Остановись! Что ты делаешь! Не прикасайся к смертельной чаше!

Фемистокл: Но как же.

Ксеркс: Ксеркс не потерпит! (Отнимает у него чашу).

Фемистокл: Почему?

Ксеркс: Причин так много, что не умею сказать!

Фемистокл: Но смерти, Ксеркс, ты отнять у меня не властен. Одно сие монархам не дано!

Ксеркс: Живи, великий, живи, похвала наших лет! (Бросает чашу). Люби, согласен я, люби свое отчество. Я сам начинаю его любить. И кто возможет ненавидеть землю, родившую такого, как ты, героя, землю счастливую!

Фемистокл: Возможно ль… Боги! И столь далеко может простираться моя надежда?

Ксеркс: Внемли и подивись внезапной власти соревнующей доблести. На этом жертвеннике, где тебе клясться было в вечной Греции вражде, я в вечном мире Греции клянусь! Да будет тебе, изгнанник великодушный, верный гражданин, тебе она обязана своим спокойствием.

Фемистокл: О, монарх изящный! Какое новое искусство торжествовать! Столь великими быть дано ли смертным? О, Греция, о, Афины, о, счастливое изгнание!

Аспазия: О, радостный час!

Неокл: День вожделенный!

Лизимах: Позвольте мне лететь возвестить Греции состязания ваших великих душ! Признательна будет, слово даю, столь щедрому деятелю, столь великому ходатаю!

Севаст (бросаясь к ногам Ксеркса): Ксеркс, определи казнь, я прошу тебя, моему преступлению. Несносна мне эта жизнь!

Ксеркс: Восстань, Севаст, я днесь хочу лишь радостью дышать! Тебя прощаю! Склонностям Аспазии даю свободу! Роксане руку в награду ее верности!

Аспазия: Ах, Лизимах!

Роксана: Ах, Ксеркс!

Фемистокл: Покровители боги, вы дайте мне всю благодарность мою Ксерксу явить!

Ксеркс: Моли богов, чтоб хранили тебя! Ты, доблестью твоею мою воспламеняя, мне более даешь, чем от меня приемлешь!

* * *

Хор: Когда соревнующая приглашать высится доблесть, как светильника, соединенного со светильником, удваивается свет.

Фемистокл

Гавриил Державин

Опера в трех действиях

Действующие лица:

Ксеркс – царь персидский

Роксана – царевна персидская

Фемистокл – полководец греческий

Аспазия, Неокл – его дети

Лизимах – посол греческий Севаст– царедворец Ксеркса.

Действие в Сузах

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Театр представляет гульбище близ Ксерксова дворца

Явление 1

Фемистокл и Неокл

Фемистокл

Что хочешь?

Неокл (указывая на проходящего мимо).

Родитель, соизволь,

Да сей накажется гордец!

Ты зрел, с каким на нас презреньем

Он шел. Еще ль обиды несть?

Фемистокл

Неблаговременную пылкость

Твою мой ныне сын умерь!

Еще ль быть в Греции мечтаешь,

И счастие, дитя, толпой

Рабов мнишь видеть окруженное?

Переменилось всё, Неокл!

Долг мудрых быть с судьбой согласным.

Се Ксеркса пред тобой чертог,

И я уж не Афин любимец

И больше не надежда их.

Но в ссылке нищ, никем не знаем,

Презренный, брошенный от всех,

Скитаюся, всего лишенный;

И лучшее, коль что со мной,

То мужество одно осталось.

Неокл

Прости мне, отче, что твое

Мне мужество почти несносно:

Из стен отечества изгнан

Твоей спасенных кровью, встречая

И ненависть его везде

Тебя гонящую так коварно,

Что даже места нет ступить;

А ты не ропщешь и спокоен.

А как столь равнодушно несть

Такую можешь ты превратность?

Фемистокл

Неопытный мой сын, еще

Ты путник в жизни сей, и всякий

Уж ты за случай чтишь.

Я простоты сей не порочу.

Неопытности диво всё,

Напротив, опытность мать знаний

И изумишься ты, узнав,

Что великих благодеяний

Живет неблагодарность мздой.

Неблагодарный, коих много,

Во благодетеле своем

Благодеяниев не терпит;

А сей, напротив, в нем их чтит.

И в том-то между нас есть разность.

Афинам ненавистен я,

А я люблю их.

Неокл

Ах, родитель!

Пусть только люди бы с тобой

Одни несправедливы были,

Я б терпеливо снёс сие,

Но коль неправедны и боги!

Фемистокл

А почему?

Неокл

Ужели нам

Принять и бедства за награды?

Фемистокл

Но ты возможешь ли и знать

В чем счастье и в чем несчастье,

Что есть награда и есть казнь?

Неокл

Как?

Фемистокл

Доблесть бедствами крепится,

Слабеет в счастии она.

Чрез камни льются воды чище,

Стоящи ж зелены, мутны.

И меч без действия лежащий

В покое ржав, в войне светел!

Неокл

Но пасть с высот в столь страшны бездны!

Фемистокл

Грядущи веки