— Не верю, — мурлыкнула кошка. — Ты, слава Богу, неисправим.

— Плохо ты меня знаешь, Майка, — вздохнул Кошмар. — А они, эти непьющие верблюды и вовсе не знают, с кем им предстоит иметь дело.

— Я-то тебя наизусть знаю, — уверенно сказала жена. — А насчет верблюдов, ты прав…

В субботу ровно в половине одиннадцатого Кот Кошмар вышел из дому и отправился на заседание клуба. Майя ждала его дома. Она приготовила обед и мысленно посмеивалась, представляя в каком состоянии вернется Кошмар после трехчасового заседания общества трезвости.

Обед остыл… Майя накормила детей, еще через час поела сама… Приготовила ужин… Наконец младший сын сообщил, что видел в окно — папа идет!

Муж явился, очень сдержанно поприветствовал жену и детей и, как ни в чем не бывало, попросил ужин. Майка давно не видела подобной демонстрации благопристойного поведения у Кошмара.

— Почему так поздно? — осторожно спросила она.

— Дело в том, дорогая, что после общей беседы была лекция. Я решил послушать и остался.

— На лекции?

— Ну да, "Трезвость — норма жизни". Потрясающей глубины тема! Я просто…

— Только не пересказывай мне дословно, — поспешно попросила Майя. — Я уже все поняла.

— Нет, дорогая, это я многое понял и осознал за сегодняшний день, — смиренно ответил Кошмар. — Я порвал со своим прошлым и хочу начать новую жизнь. Поверь, не пройдет и месяца, как ты совершенно не узнаешь меня.

— И дня достаточно! Я тебя уже совершенно не узнаю`, — горестно сказала Майя.

Кошмар проникновенно поблагодарил за ужин и улегся на свой диван. Развернул брошюрку общества трезвости и стал увлеченно читать. Его жена презрительно фыркнула и вышла из комнаты.

Через полчаса украдкой заглянув в замочную скважину, Майя была совершенно уверена, что увидит другую картину, но Кошмар все так же внимательно читал книжку. Майя недоуменно пожала плечами и пошла укладывать детей спать.

Всю неделю до следующего заседания в клубе "Непьющий заяц", Кошмар ходил тихим и вежливым. Он раскланивался на улице со знакомыми, которых раньше терпеть не мог и любезно обменивался с ними светскими фразами. Он сам изъявил желание съездить в Роскилде к родственникам жены, принес свои извинения теще за все прежние свои роковые ошибки и был приторно любезен с тестем.

В среду Кошмар принес домой продукты и сказал, что в обществе трезвости существует касса взаимопомощи для новообращенных (так и сказал!), и теперь он еженедельно будет получать паёк.

— Это необходимо, дабы окончательно решивших порвать с пьянством членов клуба не сбила с пути истинного нужда, — с пафосом пояснил он Майе.

Кошка дернула хвостом:

— Тебе, положим, это нужно только затем, чтобы и дальше лодырничать!

В глазах Кошмара мелькнула слеза оскорбленной невинности:

— О, как ты несправедлива, жена моя. Мне обещали, мне помогут устроиться на работу, причем скорей, чем ты думаешь.

Майя махнула на него лапой:

— Да я уже ничего не думаю. Делай, что хочешь.

— Нет, не надо такого безразличия к страждущим. Мы в клубе считаем, что поддержка близких, семьи — решающий фактор в борьбе за возвращение в общество полноценного здорового гражданина. Ты должна помогать мне, вдохнуть в меня веру в лучшее.

— Кошмар!

— Что? Не сердись, дорогая. Я знаю, как тебе тяжело со мной и всеми силами постараюсь исправиться.

Майя нервно ходила из угла в угол. Ее хвост дергался, выдавая волнение.

— Я уже ничего не понимаю, — бормотала кошка. — Ты говоришь, что лечишься, а, по-моему, ты заболел. Ты снова сходишь с ума! Или нет, может, это я сошла с ума? Мрр! Бред собачий!

— Такие выражения оскорбляют твою красоту, любимая. Будь добра, не говори более этих слов, — умоляюще попросил Кошмар.

Майя взвыла. Ее крайне раздражали перемены, произошедшие за короткий срок в муже, и особенно его новый пасторский тон.

На следующее заседание клуба Кошмар отправился на полчаса раньше и с черным портфелем, как у чиновника. Вернулся он еще позже, чем в первый раз.

— Снова лекция? — осведомилась Майя без особого интереса.

— Нет, сегодня другое. Я выступил с речью перед членами клуба, говорил об их благотворном влиянии на мою жизнь, вносил предложения о расширении нашего общества.

Предложил собираться два раза в неделю, — это приняли единогласно.

Потом я затронул вопрос о популяризации идей трезвости в широких социальных слоях… К сожалению, как мало, катастрофически мало уделяется еще в нашем городе внимания этому важнейшему вопросу. Мы обсуждали проект петиции, которую я предложил подать в мэрию, и немножечко задержались. Надеюсь, ты не сердишься, моя дорогая?

Майя стоически промолчала и подала коту ужин.

Перед сном Кот Кошмар пожелал детям спокойной ночи и сказал жене:

— Приготовь завтра что-нибудь вкусненькое, дорогая. У нас будут гости к обеду.

— Кто же? — ледяным тоном спросила Майя. — Все члены твоего клуба?

— Ты умница у меня, — нежно ответил Кошмар. — Не все, конечно, я пригласил только членов правления. Будет профессор Сова, доцент Жаба, парочка академиков и одна миленькая пожилая зайчиха — наша старейшина-активистка. Ты уж не обижай ее.

— Как я могу! — саркастически возмутилась Майя. — Твои друзья — мои друзья! Только развлекать будешь их за обедом сам. У меня не то настроение для светской беседы.

Воскресенье для Майки было совершенно испорчено. Активистка Зайчиха окончательно ее доконала, сказав вместо благодарности:

— Ах, милочка, все было чудесно. Вам непременно надо посетить наши собрания, вы просто прелесть! Нашему обществу как раз нужны подобные кадры.

Майя сдавленно зашипела. Но, пересилив себя, смогла мило попрощаться с гостями. И даже проговорила: "Приходите еще". Но уж очень неразборчиво проговорила. Она надеялась, что никто не расслышит.

Перемены в поведении Кошмара заметил весь город. Соседи стали даже называть его "господином Феликсом Кристианом", и он откликался с любезнейшей миной. Слыша это, Майя приходила в отчаяние.

Однажды, лёжа на диване и просматривая новые рекламные проспекты общества трезвости, созданные при его участии, Кошмар спросил:

— Ты не хотела бы оказать нашему обществу посильную бескорыстную помощь, моя дорогая?

— Печь пирожки для голодающих трезвенников?

— Нет, раздавать вот эти проспекты и наши брошюрки. Нести, так сказать, идею в широкие массы. У тебя ведь много подруг с неблагополучными семьями. Мужья пьют… Ты сделаешь доброе дело.

— А расклеивать листовки с воззваниями и писать по ночам на заборах "Трезвость — норма жизни каждого честного гражданина!" — ты меня пока не зовешь? — иронично спросила Майя.

Кошмар смиренно вздохнул (появилась у него в последнее время такая привычка: молча, тяжко вздыхать) и сказал:

— Это пока ни к чему, для такой пропаганды есть свои кадры.

— Выражайся нормально!! Не на собрании!

Кошмар снова вздохнул.

Майя не могла успокоиться еще