Толпа ахнула, а затем… рассмеялась.

Не зло, а удивлённо и даже как-то облегчённо.

Словно кто-то наконец-то открыл форточку в душной, насквозь пропитанной фальшью комнате.

И тут же её окружили.

— Мисс Сэша! Какая честь!

— Мы все следили за вашей предвыборной кампанией! Это было так… свежо!

— Скажите, а какова ваша позиция по поводу демпинговой политики «Техноса» на рынке нейроинтерфейсов?

Сэша, оказавшись в центре внимания, расцвела. Она с готовностью отвечала на вопросы, совершенно не понимая их сути, но делая это с таким обезоруживающим обаянием, что суровые корпоративные игроки таяли, как мороженое на солнце.

— Демпинг — это плохо, кити-кити! — с серьёзным видом заявила она какому-то седовласому толстосуму. — Все должны дружить! И делиться! Вот у меня есть шоколадка, хотите кусочек?

Толстосум растерянно заморгал, но предложенный кусочек шоколадки взял.

Пока Сэша очаровывала элиту, меня взял в оборот какой-то шустрый организатор в костюме, который стоил дороже, чем годовое финансирование любого детского приюта.

— Капитан Волк! Наконец-то! Позвольте представить вас…

И началось. Меня, как призового быка на ярмарке, начали водить по кругу, знакомя с самыми отборными экземплярами местной фауны.

— Августус Торн, глава «Нейротека», — прошептал мне на ухо организатор.

Передо мной стоял высохший, похожий на мумию старикашка. Его глаза были заменены на кибернетические импланты, которые с тихим щелчком фокусировались на моём лице.

— Волк, — проскрипел он голосом, похожим на шорох старого пергамента. — Ваши боевые заслуги впечатляют. Коэффициент эффективности превышает стандартные армейские нормативы на 3500%. Любопытно.

— Стараюсь, — буркнул я.

— Изадора Векс, генеральный директор «Омега-Тех», — представили мне следующую.

Высокая, хищная женщина в строгом чёрном платье, которое казалось выкованным из цельного куска обсидиана. Она смерила меня холодным, оценивающим взглядом, будто прикидывая, за сколько можно купить мою душу.

— Слава о вас опережает вас самого, капитан, — её голос был как удар хлыста. — Говорят, вы сеете хаос и разрушения, где бы ни появились. Это должно быть очень затратно с точки зрения логистики.

— Зато весело, — усмехнулся я.

Изадора Векс не удостоила мою реплику ответом, лишь тонко улыбнулась.

Она кивнула и отошла, растворившись в толпе, оставив после себя ощущение лёгкой неприязни и дорогого парфюма.

Организатор, уже вспотевший от напряжения, потянул меня дальше.

— А теперь, капитан, позвольте представить вам одного из… э-э-э… самых оригинальных умов нашей эпохи. Глава корпорации «Технос», магнат Баал Нур.

Я нацепил на лицо маску вежливого интереса, которая, вероятно, выглядела как гримаса человека, страдающего от запора.

Мы подошли к группе, стоявшей особняком. И в центре её, опираясь на трость из чёрного дерева с набалдашником в виде отполированного до блеска кошачьего черепа, стоял он.

Крысолюд.

Но это был не тот оборванец из подворотен, которого можно встретить в самых преступных секторах Ходдимира. О нет. Этот экземпляр был продуктом высшей пробы.

Безупречный, с иголочки, костюм из серебристой ткани, которая переливалась при каждом движении. Длинная, острая морда и чёрные глазки, полные ледяной рассудочности. От него пахло дорогим одеколоном и… сыром с плесенью. Сытный, уверенный запах.

— Баал Нур, — церемонно объявил организатор, кланяясь так низко, что вполне мог переломиться пополам. — Это капитан Волк.

Крысолюд повернул ко мне вытянутую морду.

Его длинные усы дёрнулись.

— Волк. Капитан. Да-да-да, — он улыбнулся, показав два крупных отбеленных зуба. — Анализ ваших последних достижений очень впечатляет. Коэффициент разрушения — 24,8%. Эффективность нейтрализации целей — 99,3%. Любопытно. Очень любопытно. Неоптимальное соотношение. Колоссальные издержки на последующее восстановление инфраструктуры. Вы ломаете все алгоритмы, капитан. Вы — непредсказуемая переменная. Ошибка в системе. Как вы это делаете?

— Я ломаю не алгоритмы, а головы, — ответил я, чувствуя, как этот тип пытается разложить меня на байты и пиксели.

Баал Нур издал пищащий звук, от которого у Сэши, стоявшей неподалёку, дёрнулись уши.

Возможно, это был смех.

— Примитивно! Но эффективно! Прямолинейный подход силы. Иногда самый простой путь — единственно верный. Мои инженеры часто забывают об этом, усложняя системы до абсурда. Вы… вы вдохновляете на простоту, капитан. Вы — как кувалда в мире микросхем. Грубо, но результат налицо. Поговорим позже. У меня есть деловое предложение. Очень выгодное. Для вас.

Организатор, видимо, почувствовав, что разговор зашёл в опасные воды, поспешил меня отвести.

— Следующий! Многоуважаемый патриарх Гроггар! Глава «Омнифабрики»!

Передо мной стоял бурлок. Огромный, под два с половиной метра, покрытый толстыми, как у броненосца, пластинами костяной брони, сгорбленный под тяжестью собственной массы. Его лицо, похожее на каменный утёс, не выражало абсолютно никаких эмоций.

Глухой, неповоротливый великан.

Он был одет в нечто, напоминающее мантию из тяжёлой ткани, расшитую золотыми нитями, которая на нём смотрелась, как скатерть на танке.

Бурлок медленно, с видимым усилием, повернул массивную голову в нашу сторону.

Его глаза, маленькие и тёмные, уставились на меня без всякого выражения.

Организатор что-то пролепетал, но бурлок не реагировал.

Тогда стоявший рядом с ним тощий, похожий на палочку гикаец с планшетом в руках кашлянул и показал что-то на языке жестов.

Гроггар медленно кивнул. Движение было таким тяжёлым, что мне почудился скрежет камней. Затем он поднял руку, размером с хорошую кувалду, и ткнул пальцем — нет, не в меня, а в мою бионическую руку.

Он что-то снова показал жестами, его огромные пальцы двигались на удивление точно.

Переводчик-гикаец тут же сообщил:

— Патриарх говорит: «Неплохая работа. Но наша броня выдерживает на 18% больше ударных нагрузок, чем титановый сплав марки „Вулкан“, который использован для вашего протеза. Неоптимальный выбор. Мы в „Омнифабрике“ можем сделать лучше. Прочнее. Надёжнее».

Я пожал плечами.

— Жаловаться не приходилось.

Гроггар снова начал жестикулировать, его движения были медленными и весомыми, как тектонические сдвиги. Переводчик озвучил:

— «Жалоба — это сигнал о возможности улучшения. Отсутствие жалобы — признак недостаточного тестирования. Я вышлю вам коммерческое предложение. Наш протез „Клешня-7“ может крушить стены без потери прочности. Гарантия — пятьсот лет. Или до первого прямого попадания метеорита».

Прежде чем я успел ответить, что крушить стены мне приходится не так уж часто, а метеориты падают ещё реже, к нашей группе присоединилась новая фигура. Он не подошёл. Он именно материализовался из толпы, как фокусник.

— А вот и наш герой! Поздравляю с громким появлением, капитан! Это задаёт тон!

Это был зирианец. Высокий, поджарый, в строгом костюме цвета морской волны, который